Сначала я даже не поняла, к чему это может относиться. Скорее всего ко мне. Но какое отношение ко мне может иметь этот оседлый цыган, этот брутальный мачо?..
– Все равно. Такая же красотка, Анна.
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Я вдруг смутно почувствовала, что, как только он произнес это имя, что-то начало меняться во мне: как будто камень, брошенный с горы, потянул за собой целую лавину.
– Анна? – едва разлепив губы, прошептала я. – Кто такая Анна?
– Ну ты даешь, – сказал мне парень. – Тебя действительно крепко шарахнуло. Но теперь ты можешь быть спокойна. Твой молочный братец с тобой.
– Молочный братец?
– Ты что, старуха, действительно спрыгнула под откос? Это же я, Эрик!
– Какой Эрик? Я не знаю никакого Эрика.
– Ну-ка, открой свою прелестную пасть, нащупай второй зуб после резца. Там должна быть пломба. А соседний, между прочим, фарфоровый, между нами, девочками. Две тонны баков на него угрохали. Видишь, вляпалась, чуть жизни не лишилась, а зуб ничего, целехонек. Это тебе Эдинька Вол ставил, отличная работа. Он, между прочим, тебе привет передавал. Я, конечно, морду чайником сделал – не знаю, где ты, пропала, и все. Мало ли, у Эдиньки язык как помело, только в Пентагоне с таким языком работать на разведку МОССАД. Ну, не выпала пломба?..
Я машинально сделала то, о чем просил меня мой странный посетитель: нащупала языком зуб, второй после резца. Там действительно красовалась пломба. Откуда он это знает, если этого до последней минуты не знала я сама?
– Ну как? – нетерпеливо поинтересовался Эрик. – Все на месте, душа моя?
– Да.
– Я бы мог поведать тебе о некоторых других милых кардинальных изменениях, но оставим это для можжевеловой водки и вечера при свечах. Ты ведь по-прежнему любишь можжевеловую водку? Я тут разжился, специально для тебя. Видишь, как старина Эрик любит свою непутевую Аньку. И не бросает ее, хотя задница у нас в любой момент может вспыхнуть.
– Ничего не могу сказать о можжевеловой водке, – тихо произнесла я, даже не вслушиваясь в его треп.
– Ты что, и вправду не помнишь?
– Нет.
– Надо же, – Эрик поморщился, – никогда не думал, что после той бурной жизни, которую мы вели последние пять лет, ты вот так, за здорово живешь, выкинешь из своей прелестной головки Эрика Моргенштерна.
– Странная фамилия.
– Обыкновенная немецкая фамилия. Тебе же она нравилась, Анна. Ты ведь даже хотела выйти за меня замуж из-за фамилии. Не помнишь, что ли?
– Я ничего не помню. И раз вы здесь, то должны это знать.
– А-а… Я тут навел справки аккуратненько. Сунул кому следует, так что с тебя причитается… Но, честно говоря, думал, что ты просто пургу гонишь в своем стиле. После того, что натворила. Ты же хитрая бестия. Красивая хитрая бестия, хоть и сдала в этой собачьей клинике. Ну ничего, мы тебя быстро поправим.
– Значит, меня зовут Анна? – Я уже не слышала Эрика. Я уже не слышала всего того, что он говорил мне.
Анна, Анна… Боже мой, какое красивое, какое определенное имя. Я вспомнила книгу, которую приносила мне Настя, – «Тайна имени»… Там было это имя, в самом начале оглавления, но тогда я прошла мимо него…
– Анька, да ты с ума сошла! – Эрик хихикнул. – Откуда такой задумчивый пафос? Окстись, родная… Все документы у меня, но теперь они вряд ли тебе пригодятся. После всего, что произошло. Ладно, с этим мы что-нибудь придумаем. Теперь нужно выбраться отсюда. Ты как себя чувствуешь?
