Дмитрий согласно закивал, активно двигая круглым лоснящимся подбородком. Вадим иронично оскалился, слегка мотая головой, одновременно не умея стесняться и достойно принимать комплименты. Арина смотрела на него с горделивой улыбкой, будто все картины они делали вместе. Татьяна глядела сбоку с любовью и восхищением.
Дмитрий явно впечатлился, потому что досконально разобрал работы по полочкам, особенно остановившись на двух картинах, которые назвал «Кладбищем» и «Узором». Мать его восторг от «Узора» не поддержала и даже раздраженно фыркнула, потому что для нее работа олицетворяла ужасные воспоминания. Вадим понимающе кивнул. Татьяна отвернулась, чтобы не поймать ничей обвиняющий взгляд. Арина для разбавления обстановки сравнила новые произведения с предыдущей выставкой. Обсуждение затянулось надолго. Девушка в спорах не участвовала, заказав себе еще вина, только слушала, с любопытством наблюдая за лицами собеседников.
Творчество Вадима вызывало много разных эмоций. Для себя она отметила, что в его картинах содержалось немало идей для долгих дискуссий, длящихся часами, а то и веками. Философы всех времен наверняка это уже обсуждали. У нее его работы тоже вызывали круговорот мыслей и чувств, но свое мнение она не желала высказывать, боясь попасть впросак, показаться глупой или быть осужденной самим художником. Хотя у всех сидящих за столом имелась чудесная возможность подискутировать с автором по поводу тех идей, что он заложил в свои работы, чем мать нескромно пользовалась, засыпая его вопросами. Когда остальные трое ценителей искусства забывали про художника, споря друг с другом о глобальных смыслах человечества, он поглядывал на Татьяну с любопытством, словно пытался узнать ее размышления. Она отвечала улыбкой и просто пожимала плечами. Не решаясь ни о чем спросить, он снова отворачивался к спорящим.
Неугомонная мать не выпускала Арину и Дмитрия из дискуссии допоздна. За окном уже успело стемнеть и снова посветлеть за счет искусственного освещения. В ресторане давно играл живой джаз. Музыка медом вливалась в уши и мгновенно расслабляла тело. Порой, когда дискурс за столом достигал недоступных для понимания Татьяны высот, она отвлекалась на эту музыку, слегка покачивая корпусом и попивая вино.
Когда официант принес счет, Арина попросила его разделить. Дмитрий воскликнул:
– Я угощаю, я же организовал встречу.
– Нет, нет, нет! – решительно замотала головой женщина, выставив тонкую руку вперед. – Я всегда плачу за себя сама.
– Бате только это не говори, – усмехнулся Вадим. – Пусть пребывает в счастливом неведении.
Арина смерила его укоризненным взглядом.
– Ну, хотя бы в знак знакомства, – мягко настаивал Дмитрий.
– Нет, даже сыну не позволю за себя заплатить, – вертела головой Арина.
– Будто я собирался, – отозвался парень с сарказмом.
Она закатила глаза. Дмитрий с Аделаидой переглянулись и уважительно закивали.
– Я тоже плачу за себя сам, – Вадим улыбнулся им.
Девушка ткнула его локтем вбок.
– Да, и за Таню.
У матери глаза превратились в два круглых серых шара. Она уставилась на дочь в возмущении и манерно произнесла:
– Куколка, что ты как неродная. Конечно, мы за тебя заплатим.
– Нет, – выпалила Татьяна. – Я уже Вадима попросила. Не надо.
– Но мы же семья! – мать повысила голос, елозя в кресле. – Зачем ты Вадика беспокоишь? Он не должен за тебя платить.
Мать посмотрела на парня, ища у него поддержки, но тот замотал головой и с улыбкой ответил:
