– Ладно, не могу ж я Рыжку тебе доверить. Пропадет без меня.
Девушка на радостях кинулась ее обнимать, не рассчитав силы, и уронила на кровать. Кот, спавший на покрывале, взвизгнул и пулей отлетел в сторону. Адлии пришлось его успокаивать.
***
В течение этого месяца Иван с Вадимом в Петербурге занимались регистрацией компании и поиском помещения для бара. Арина улаживала вопрос с переводом дочери в питерскую школу после начала учебного года, что занимало много ее времени и нервов, а также денег. Сама Лада все свободное время проводила с Юрой, чтобы успеть «надышаться перед смертью», как сама выражалась.
– Ну, вы же не расстаетесь? – спрашивала Татьяна, кидая аудиосообщение в чат, в ночь перед тем, как уехать в Петербург.
– Нет, конечно, но… – грусть за улыбкой едва скрывалась. – Все равно нелегко. Мне еще два года учиться. Потом, наверно, вернусь в Москву. Но эти два года надо как-то пережить.
– Ну, ты знаешь, что я тебе никакой дельный совет дать не смогу, – сама над собой подтрунивала Татьяна в аудиоответе. – Остается лишь надеяться, что любовь все стерпит.
«Ваша с Вадиком не вытерпела», – написала Лада и поставила подозревающий смайлик.
– У нас с ним толком ничего и не было, – зафиксировал микрофон удрученный голос.
Подруга на это отправила грустную желтую рожицу.
Татьяна поехала в родной город раньше Адлии на неделю, чтобы найти им жилье – просторную комнату в коммунальной квартире, желательно, поближе к центру. Денег у них было немного – хватило бы только на оплату первого месяца и залога. Адлия обещалась приехать потом вместе с Ариной и Ладой, которым жилье уже нашел Вадим. Татьяне просить о таком было некого, точнее, мать она просить не хотела, да и та бы ни за что не выбрала комнату в коммуналке.
Татьяна снова остановилась в маминой квартире погостить на время поиска. Она целыми днями мониторила сайты по аренде жилья и читала множество статей о том, как не попасться мошенникам. Комнату ходила смотреть вместе с матерью. Ей, как и ожидалось, ничего не нравилось: все казалось слишком ветхим, грязным и до неприличия простым. Мать снова предлагала денег, чтобы они смогли снять нормальную отдельную квартиру, но Татьяна решительно отказалась.
– Кстати, это мне тоже не нужно, – однажды вечером она положила на кухонный стол перед матерью банковскую карту – подарок на день рождения.
Мать с негодованием вздохнула и опустила тяжелый взгляд на плоский прямоугольный кусок пластика с блестящими выпуклыми цифрами.
– Ты даже не смотрела, сколько там? – она соскребла карту со стола тонкими пальцами.
– Нет.
Татьяна скрестила руки на груди и расставила ноги шире, чтобы чувствовать себя уверенней.
– Чего ты боишься? – мать, наконец, удостоила ее взглядом, обиженным и высокомерным одновременно. – Я не буду запрещать тебе что-либо или запирать тебя. Хотела бы и могла бы, давно бы уже сделала.
Обычно высокий голос матери резко понизился и погрубел. Боль сдавливала ее горло, отчего говорить становилось труднее. Лицо казалось напряженным. Татьяна тоже напряглась. Брови нахмурились. Глаза сосредоточили фокус на худой фигуре.
– Просто ты и так всю жизнь мои прихоти исполняла, – ответила девушка слегка дрогнувшим голосом. – Пора и честь знать.
Мать усмехнулась и мотнула головой, погладив сияющую лысину. Грудь сильно поднялась под давлением легких, втянувших много воздуха, и медленно опустилась до нормы. Минуту она сидела с поджатыми губами, исследуя рисунки на обоях.
