– Знакомься, Глеб, – усмехнувшись, сказала Люська. – Это Бажена.
Девчонка шмыгнула носом и посмотрела на меня исподлобья.
– А это Глеб – мой брат.
Бажена буркнула тихое «Привет».
– Теперь она смирная, но пять минут назад орала, как резанная. Слышал бы ты, куда и как она меня посылала. Таких слов даже я не знаю. – Люська поставила перед Баженой тарелку овощного салата. – Ешь!
Схватив вилку, девчонка начала жадно глотать салат.
– Руки бы помыла сначала.
– Они у меня чистые, – сказала Бажена с набитым ртом, обтерев грязные ладони о малиновую футболку.
– Короче, рассказываю, как и где познакомилась с этой штучкой. Прикинь, иду себе, никого не трогаю, вдруг вижу, эта малолетка у бабки из сумки кошелёк стащила. Еле догнала.
– А домой обязательно было её приводить? – я снова посмотрел на Бажену, заметив в её взгляде искорки испуга.
– Глеб, ей десять лет и она бродяжничает.
– Ничего не бродяжничаю, – ответила Бажена. – Сказала же тебе, у меня дом есть.
– Но живёшь ты на улице.
– И что? На улице прикольней. Дома мать пьёт, избить может. Когда сильно напивается, я сваливаю.
– И долго ты так живешь?
– Два года.
Я присвистнул.
– Вот-вот, – кивала Люська. – В школу не ходит, писать-читать не умеет…
– Умею! Умею я читать, – оскорбившись, Бажена схватила с подоконника журнал и, ткнув пальцем в крупные буквы, сказала: – Это «Н», это «Е», «Д», снова «Е», потом идёт «Л», а последняя «Я». Получилось «Недля».
– Неделя, – поправила её Люська.
– Ну да, неделя, – Бажена доела салат и уставилась на Люську голодными глазами.
– Суп будешь?
– Какой?
– Гороховый.
– Фу! Горох… нет. А вообще буду. Налей две тарелки.
– Что ты собираешься с ней делать, Люсь?
– Не знаю, – ответила сестра. – Жалко её. Глеб, посмотри, совсем ребёнок, а уже на улице живёт.
– У меня дом есть, – напомнила Бажена.
– Слышали уже.
Когда Бажена начала есть суп, Люську вдруг осенило.
– Слушай, а чем же ты питаешься на улице?
– У меня деньги есть.
– Которые воруешь?
– И что? – пожала плечами Бажена.
– За это посадить могут, – ляпнул я.
– А я несовершеннолетняя, понял?
Люська хмыкнула.
– Съел, Глеб, она несовершеннолетняя.
– А ещё, – продолжала Бажена, – в больших магазинах можно бесплатно жрачку брать.
– Как это?
– Ты чего, не знаешь? Заходишь в магазин, идёшь в торговый зал и тыришь продукты. Сырки там всякие, булки, конфеты. Знаешь, как я наесться могу. От пуза! Ни одна камера слежения меня не засечёт. Хочешь, я тебя научу сырки глазированные тырить? Смотри, сначала заныкиваешь их в карман, отходишь подальше, делаешь вид, что у тебя заболел копчик…
– Помолчи, – Люська показала Бажене кулак.
– Отведи её домой и возвращайся, – сказал я сестре. – Я кое-что нарыл в инете.
– Домой не пойду, – замотала головой Бажена. – Я была там три дня назад, мать поколотила меня и сотку забрала. Ворюга!
– А сама, откуда сотку взяла?
– У старика из кармана вытащила.
– Неужели тебе нравится такая жизнь?
– Прикольно, – последовал ответ.
Люська позвала меня в коридор, и едва мы подошли к входной двери, выпалила:
– Глеб, я хочу, чтобы Бажена осталась у нас. Ей надо помочь, пусть поживёт, мне кажется, я смогу её перевоспитать.
– Не смеши меня, её уже засосала улица, Бажену не перевоспитаешь.
– Я хочу попробовать.
– Не переоценивай себя.
– Глеб, пожалуйста, – Люська скорчила такую жалостливую гримасу, что я пожал плечами.
– Как хочешь, но учти, ты привела в дом воровку. И если вдруг…
