– И, конечно, никто не знал, откуда он – тринадцатый повар?
– Никто. Но мы сделали на память фотографию.
– У вас есть фотография?! – чуть было не подпрыгнул бодрый старичок. – С этим поваром? С «Мистером Аппетитом»?
– Да, в телефоне. Вот она. – Корнейчук нашел и показал коллективное фото, на котором улыбались в камеру тринадцать поваров, все в белом. В центре стоял тринадцатый повар, высоченный луноликий китаец, и впрямь с физиономией, похожей на маску.
– Да, он китаец, – констатировал Антон Антонович и взглянул на коллегу. – Ну что, картина проясняется? Или еще более покрывается зеленой ряской?
– Скоро увидим, – многозначительно пообещал моложавый майор.
Попросив повара быть на связи, пожелав ему крепиться и более не увлекаться специями, которые и до тюрьмы могут довести, двое служак двинулись к ближайшему метро.
– А ваши агенты дали маху, – заметил Крымов. – Упустили тринадцатого повара, «Мистера Аппетита».
– Да, ваша правда, надо будет дать им нагоняй. Ну что, в гости к школьной учительнице? – спросил Долгополов. – В Бирюлево?
– Только с ней будьте, пожалуйста, помягче, – попросил Крымов. – Ради меня.
– Насколько сумею, – без лишнего энтузиазма пообещал Антон Антонович. – Вы знаете: я не люблю церемоний.
3
Они увидели ее, когда учительница вышла из школы и проходила через голый весенний парк. В демисезонном пальто и теплом берете, она была очень милой и выглядела на удивление непритязательно и скромно для привлекательной молодой женщины.
– Марианна Васильевна? – быстро встав с лавки, спросил неотразимый Крымов.
– Да, – остановилась она. – А кто вы?
К ним уже ковылял на кривых ножках бодрый старичок в пуховике и клетчатом кепи с опущенными ушами.
Крымов извинился, представился и показал корки майора полиции Самсонова.
– Прокурор Бархударов, – четко кивнул Антон Антонович и тоже показал хорошо сработанные паленые корки. – Ни о чем не беспокойтесь: мы ваши друзья.
– Мои друзья? – с сомнением переспросила молодая дама, разглядывая «старичка-прокурора».
– Или могли бы ими стать, – кивнул тот. – Во-он в том кафе «Аистенок», – кивнул он в сторону. – Что через дорогу. Покормим вас обедом, например. И сами поедим.
– Да я не голодна вообще-то, – ответила она, но не слишком уверенно.
– А мы все равно покормим. Самым вкусным. Там, наверное, булочки пекут или ватрушки. И гуляш подают, – занятный прокурор едва не подавился слюной. – И пирожки с рисом и мясом. – Он бросил голодный взгляд на молодого спутника. – И компот из сухофруктов, да, товарищ майор?
Молодая дама собралась:
– Хватит про пирожки и компот. В чем, собственно, дело, господа?
– Простите нас, Марианна Васильевна, – проговорил моложавый мужчина-следователь. – У нас есть несколько вопросов относительно вашей подруги, или бывшей подруги, я не знаю, Маргариты Николаевны Маковской…
– Боже, – вдруг пробормотала женщина.
– Что такое? – поинтересовался Крымов.
– Я просто была уверена, что однажды кто-то похожий на вас подойдет ко мне и задаст приблизительно такой вопрос. Говорите сразу: что с ней случилось?
– Жива-здорова ваша подруга, – заверил ее Долгополов. – Живет себе припеваючи в Альпах. Чего не скажешь о ее многочисленных родственниках с Рублевки.
– А что с ними случилось?
Странный прокурор сложил руки крестом на груди, завалил голову в кепке на левое плечо, сделал страшное лицо, высунул язык и издал еще более страшный шипящий звук, какой издает засорившийся кран.
