«Все правильно. Он здоровый привлекательный мужчина, ему нужно думать о семье, – успокаивая себя, подумала я. – Вот, кстати, и причина, по которой я не еду домой, – я горько усмехнулась про себя, – лучше и не придумаешь».
– Глаша, не переживай, – я отвернулась, собираясь с силами, – мы разберемся с Дмитрием Михайловичем потом, сейчас нам нужно время, – и перевела тему разговора. – А герцог что-то про Василису написал?
– Нет, только подробно описал, какой должна быть комната Василисы. Василиса уже не дитя, а маленькая барышня, – мечтательно проговорила Глаша.
– Да, Марко увез ее, когда ей было всего полгода, как время быстро пролетело. Я скучаю по ней, – проговорила я, сдерживая зевок.
– Ой, барыня, что ж я своей болтовней не даю вам отдохнуть с дальней дороги. Простите меня, Мария Владимировна, – засуетилась горничная, забирая мой костюм.
– Спасибо, Глаша, – пробормотала я.
Глаша плотно закрыла за собой дверь. Я сняла халат, дошла до кровати и рухнула на нее без сил.
Меня терзали противоречивые мысли, воспоминания стали путаться с реальностью, навалилась усталость, бессонные ночи, переживания о детях, пугающие меня новости о Дмитрии, и я незаметно для себя уснула.
Аромат свежих булок и кофе проникал в комнату, несмотря на плотно закрытую дверь. С улицы, сквозь приоткрытое окно, доносилось громкое и звонкое щебетание птиц, портьера колыхалась от ветерка, впуская солнечные лучи. Они оставляли яркие пятна на стене, то появляясь, то пропадая.
Я открыла глаза и с удовольствием потянулась. Несмотря на то, что я спала всего несколько часов, выспалась я отлично. Я принюхалась к аппетитным запахам, доносившимся до меня, и в животе у меня заурчало от голода.
Спрыгнув с высокой кровати, я накинула на себя домашний халат и подошла к окну. Одним движением раздвинула портьеры, впуская солнце, расплела косу и распушила волосы.
Утро начинается, начинается.
Город улыбается, улыбается.
Открываются окошки, разбегаются дорожки,
Громко хлопая в ладошки, запели звонко дети.
Раз, два, утро, три, четыре, пять,
Приходи играть, приходи играть.
Вместе с нами приходи играть,
Здравствуй, утро.
Я напевала песню из своего любимого мультфильма «Чучело-мяучело», умываясь и приводя себя в порядок. И даже спускаясь в кухню по лестнице, я продолжала про себя ее петь.
Марфа уже напекла целое блюдо плюшек, на столе стоял противень с пирогом, готовый отправиться в печь. А кухарка выкладывала уже готовый румяный пирог на блюдо. От него шел пар и аромат разносился умопомрачительный. У меня снова заурчало в животе.
– Доброе утро, Марфа, – бодро поприветствовала я ее, улыбаясь. Она практически не изменилась, только чуть поправилась и поседела.
– Барыня, голубушка, – вздрогнув, чуть не уронила пирог Марфа, – я вас и не заметила. Как я рада, что вы приехали.
– И я рада тебя видеть, Марфа. Как же вкусно пахнет, сил нет. – Я не удержалась, схватила плюшку с блюда и чуть не уронила ее: она была еще горячей. Я стала перекладывать ее из руки в руки. – Марфа, как же вкусно, какое тесто воздушное получилось, – проговорила я, дуя на плюшку.
Кухарка быстро подала мне тарелку.
– Барыня, да что ж вы так, я сейчас кофе налью. Или чай будете? В малой гостиной Глаша накрывает для вас стол к завтраку. Сейчас пирог ваш любимый с капустой поставлю, скоро будет готов, – засуетилась она, доставая чашки и тарелки.
Да уж, устроила я переполох, нарушила все правила, какие были возможны, смутила Марфу, чуть не устроившись завтракать на кухне.
