Культ зверя и славянские оборотни. От лютичей и берендеев до волкодлаков и заклятых сорок - страница 4

С переходом славян к земледелию медведь перестал обожествляться, но по-прежнему являлся объектом почитания, и в народной памяти оставалось не только представление о связи медведя с древним языческим «скотьим» богом, но и вера в кровнородственную связь с «лесным дедом». В быличках и сказаниях подчеркиваются антропоморфные черты медведя: он может ходить на задних лапах, его след похож на человеческий, топтыгин понимает человеческую речь и может плясать под музыку, а медведица кормит детенышей грудью, как человеческая мать. Медведь – по восточнославянским поверьям, самый близкий к человеку зверь, недаром же на него и собака лает так же, как на человека, а не как на животное. Косолапый даже Рождественский пост соблюдает, так как сосет в это время лапу.

Но в отношении к медведю не было наивной, детской веры в его доброту – лютого зверя не только уважали, но и боялись, и он действительно представлял нешуточную опасность, особенно чем-то взбешенный и обиженный. Однако вплоть до XIX века у восточных славян сохранялось убеждение, что медведь просто так на человека не нападает, это случается только как наказание за грехи и по воле Бога. Медведь мог нанести урон крестьянскому хозяйству, задрав корову или козу, но, по поверьям, делал это с Божественного разрешения.

Существует много легенд и сказок, в которых говорится, что когда-то в древности медведь был человеком, а потом Бог (боги) превратил его в зверя. Причины превращения называются разные, чаще всего это наказание. Например, по одной сказке, в медведя был превращен мельник, обвешивавший и обманывавший своих клиентов, по другой – хозяин постоялого двора, обругавший гостей на свадьбе. В Черногории рассказывают, что Бог наказал человека, месившего тесто ногами, превратив его в медведя[8]. Но, несомненно, эти сказки имеют позднее происхождение, когда вера в родство с «лесным хозяином» стала размываться и он уже не считался предком всех людей.

Медвежья символика присутствовала во многих магических ритуалах, особенно в северо-восточных землях славян. Видимо, в прошлом образ медведя был связан с миром мертвых, что неудивительно, учитывая связь этого зверя с Велесом, который тоже считался проводником душ в загробный мир. Доказательством древней связи медведя с погребальной обрядностью стали находки археологов еще XIX века, когда под руководством графа А. С. Уварова (1847–1900) проводились раскопки курганов в районе Владимира и Суздаля. В захоронениях было найдено более двадцати глиняных лап медведя, которые явно не случайно попали в могилы и, вероятно, обеспечивали умершим проход в мир мертвых или же служили своеобразными оберегами[9].

Весьма интересным обычаем была так называемая медвежья потеха, без которой на Руси не обходился ни один праздник или ярмарка. Заключалась она в том, что скоморох или специальный поводырь водил медведя по ярмарке либо по деревне во время гулянья, заставлял его плясать и показывать всякие «штуки». Казалось бы, делалось это исключительно на потеху публике, как в цирке.

Мишенька Иванович. Лубок, 1867 г.

Из собрания Государственного музея истории российской литературы имени В. И. Даля

Но это была не просто забава. Медведь считался вещим зверем, способным учуять колдовство. Так, в Калужской и Тульской губерниях был обычай водить медведя по дворам, и тот двор, в который медведь заходил без принуждения, считался чистым. Если же медведь упрямился, рычал, то, значит, в доме было что-то нечисто. А если начинал лапой рыть землю у ворот или во дворе, то стоило в том месте посмотреть внимательнее: там могли быть зарыты наговоренные кости, щепки или волосы. Это делалось «со зла» колдуном или ведьмой, чтобы навести порчу на дом или на кого-то из жильцов. Такой заговоренный предмет только медведь мог отыскать. Водили медведя и в ту избу, где лежал больной, чтобы болезнь прогнать. Посещение медведя было особенно действенным средством против козней зловредной нечисти, например кикиморы. Вот такая история с различными вариациями рассказывалась в разных губерниях дореволюционной России: