– Федералы? – Эмми опять замерла, прикидывая, насколько безопасно брякнуть сейчас Абиму в лицо: «Я с десантной бригадой драться не подписывалась». Улыбается, черт. В неярком свете потайных фонарей – белым сахаром сверкнули крепкие зубы. Эмми поежилась опять, вспомнила поле, мамонта и кривой алый нож. Слова завяли на языке. Абим заметил ее мандраж. Кивнул, убрал улыбку, коротко пояснил:
– И да и нет. Шума нет, на линиях чисто, полиция приказов о содействии не получала – шеф бы знал. Похоже, работали федеральные, но не власти. Кто-то из их рядовых чудит втихаря.
– Кто?
– Неизвестно. Но ребята серьезные – на луне Геллера их обнаружили. И уже пытались прихватить.
– И… – Эмми опять сглотнула, вопрос задрожал на губах. И растворился в полутьме коридора – так и невысказанный. Абим дернул лицом:
– Там наш ударный провод был. Весь. И упустили.
Эмми невольно поежилась. Ударный «провод» местных штурмовиков – это не федеральный десант, но тоже очень и очень серьезно. Встряхнулась, разминая ладони. Лампа мигнула, по потолку пробежал голубой огонек, отразившись бликами на лицах туземцев. Идти было далеко, терминалы еще будут впереди, но… Схему Эмми решила запомнить на память сейчас. Чертов голографический интерфейс – дурная штука, руки от нее в момент затекают.
Два поворота налево, направо, вниз и наверх. Шорох воды по углам, тьма и мертвенный свет технических ламп и энерговодов. Мерцающие бледные лица – лучи фонарей плясали, дробясь на зеркальной коже туземцев. Коридор сужался, идти приходилось по одному. Аккуратно, оглядываясь на поворотах. Налево, направо и снова – наверх. Пока Эмми не ткнула пальцем в люк над головой и не сказала:
– Пришли…
– Точно? – аккуратно спросил Абим, озираясь. Эмми даже удивилась сейчас – взгляд Абима описывал петли по потолку, остановившись вверху, прямо на маркировке штрих-кода. Не видя, явно не понимая – до того большие у него были сейчас глаза. Эмми протянула руку, на пальцах вспыхнул багровый крест:
Именем федерации, доступ запрещен.
– Видишь? – пояснила она, – федеральный уровень, колониальные системы блокированы, все. Что бы оно ни было – это здесь.
– Кванто кхорне, – рявкнул Абим. Решился. Будто воздухом джунглей повеяло по коридору – так прогремел, отразившись от стен их боевой клич, глухая, резкая солдатская песня.
– Кор кхванте, – синхронно ответили штурмовики. Затворы залязгали, лица подобрались, налились на щеках хищным, мертвенным блеском знаки перечеркнутой молнии. Абим лязгнул склянкой, с его пальцев потек белый порошок – струйкой, людям на лица. Глухо хлопнул вышибной заряд. Противно, до боли в ушах заскрипели проржавевшие петли.
И тут Эмми поняла то, что должна была сразу понять: блок на двери стоял не просто федеральный. Тараканья морда в углу, эмблема десантной бригады, мать ее так. По пальцам – волною нервная дрожь. Абим мазнул белым порошком и ей по лицу. За спиной завыли привычное: «Оммм, брамимонда». Оставалось идти вперед и надеяться, что волнения со стороны не видно.
Первый человек попался им сразу – почти, у лестницы, за углом длинного внутреннего перехода. Эмми даже не успела сообразить – просто поймала ухом стук каблуков за стеной, метнулась в сторону – на мягких лапах, по-кошачьи неслышно. Человек за углом длинного технического коридора – она не разглядела сперва в полумраке – кто, лишь заметила силуэт. Чёрную тень, гремящую пилотскими сапогами. Человек прошел мимо нее, увидел штурмовиков, замер на миг, метнулся – в сторону, слепо, срывая с пояса ребристый изогнутый ствол. Открыл рот, попытался крикнуть – лишь зубы сверкнули во тьме. Эмми спустила курок. Люггер коротко рявкнул, человек сглотнул воздух, упал и затих, так и не издав ни звука. Шорох шагов.
