Культурный фронт Великой Отечественной войны - страница 15

В учебнике логики проф. Кольмана изложение логики «дано без необходимой последовательности, сумбурно и спонтанно». А «определения нагромождены в таком количестве, что затрудняется понимание»[36].

Специалисты утверждают, что «лишь учебник проф. Виноградова обладает методическими достоинствами, так как автор много лет преподаёт логику, и по его учебнику учились гимназисты ещё до революции. Среди недостатков учебника – преобладание примеров из криминалистики, потому что заслуженный профессор преподаёт в юридических ВУЗах. «Обилие примеров судебно-правового характера создает впечатление, что главное предназначение логики – раскрывать преступления»[37].

Решено организовать в Москве в июле – августе 1943 г. полуторамесячные курсы подготовки преподавателей логики. Наркомпросу РСФСР к 15 июля представить в ЦК ВКП(б) предложения о подготовке преподавателей логики для всей страны[38].

Владимир Петрович Потёмкин смог в те военные годы ввести в учебные программы школ важнейшие для становления личности науки – логику и психологию. В нескольких школах Москвы экспериментально – латынь. Повсеместно и срочно – краеведение.

Нарком против соцсоревнования и процентомании. Нарком просвещения В.П. Потёмкин категорически возражает, когда планируется ввести социалистическое соревнование в школе. И, как отмечалось в последующем Постановлении ЦК ВКП(б): «Органы народного образования вместо борьбы с завышением оценок успеваемости и организации надлежащего контроля за качеством обучения стали на путь поощрения соревнования и связанной с ним процентомании в учебной работе школы и допустили ухудшение качества обучения в школе. В результате соревнования в школе формальные показатели успеваемости растут, а в действительности оканчивающие школу не становятся грамотнее и образованнее»[39].

Меж тем об истинных, глубоких школьных проблемах честно и смело рассказывают письма с мест. Так, школьные учителя с. Таштып из Хакасии 24 мая 1943 г. прислали секретарю ЦК ВКП(б) А.А. Андрееву жалобу на 10-ти страницах. Самые вопиющие строчки документа подчёркнуты красным карандашом, резолюция на письме гласит: «т. Крапивину. Просьба показать т. Щербакову письмо учителей из Хакасии. Если будет указание А.С. Красноярскому крайкому, то некоторые вопросы будут исправлены и разрешены на месте. Кстати, общий вопрос о материальном обеспечении учителей (снабжение) готовится у т. Косыгина. 28.7.43. Кудрявцев»[40].

Среди педагогов таштыпской школы оказались эвакуированные специалисты из Москвы и Ленинграда, чужие для местной власти, не желающей обеспечивать педагогов, как того требовали постановления партии и правительства, самым необходимым – продуктами питания, одеждой, дровами, керосином, спичками: «…Представьте себе, Андрей Андреевич, учителя, который в холодный зимний вечер идёт по улицам села и высматривает, где ярко и мирно горит свет. Вот он сворачивает к одной из хат и робко стучится в дверь. У вышедшей хозяйки учительница виновато просит разрешения посидеть у лампы, чтобы проверить тетради. Проходит час, другой; хозяева начинают шевелить постели. Учительница поспешно сворачивается и, прося извинения и благодаря за гостеприимство, срочно удаляется, – живописует злоключения педагогов автор письма, и продолжает: «За всю зиму и вообще за весь год учителя не получили ни одного литра керосина, хотя в райпотребсоюз поступает не только керосин, но и распоряжения свыше о выдаче керосина, мыла, соли, спичек и т. п. В первую очередь учителям, врачам, агрономам. За весь год учителя получили один раз по 400 граммов соли и один раз по 400 граммов мыла»