Над залом разнёсся мелодичный перезвон. Теперь можно было не смотреть в сторону дядьки из министерства. С соседнего столика нам с Танькой подмигнул Котлов, подняв и опустив стакан с соком – он был за рулём. В то же время, Гордеев уже с красной мордой пил с кем-то на брудершафт.
Я лишь коснулся вина губами, сделал вывод, что оно крепковато, и добавил в бокал минеральной воды. Надо отдать должное, вино хотя и имело патриотическое название, было неплохим.
– Лучшая закуска к вину – это сыр, – сказал я, перемещая себе в тарелку по кусочку от каждого сорта.
– Пособирай и мне тоже, – попросила Таня.
– Мёдом полить?
– Зачем?
– А как есть сыр без него?
Мёд оказался густым. Блондинка-официантка, заметив, что я испытываю трудности, тут же принесла ложечку.
– Да я гляжу, ты эстет, – улыбнулась девушка. – Чего тогда вино водой разбавляешь?
– В этом я не вижу ничего зазорного. Древние греки тоже разбавляли вино водой.
– А коньяк кока-колой они не разбавляли?
– За твоё остроумие. Не растеряй.
Мы выпили, на этот раз до дна, и я поспешил подлить себе, Тане и всем, кто сидел с моей стороны стола.
Второй раз предложили выпить за награждение работников агентства в честь юбилея. Котлов и мне вручил благодарственное письмо. Кстати, первая награда за три года работы. Я заглянул в грамоту краем глаза. К таким вещам отношусь скептически, а вот Дунаева сразу попросила посмотреть.
По крайней мере, было приятно, что награждали не всех поголовно, иначе эта грамота была бы чистой формальностью.
Нам не давали покоя. Едва стихли аплодисменты, ведущий – оказывается у нас был ведущий – пригласил гостей танцевать. Не думал, что присутствующие уже достаточно пьяны для танцев, однако стулья загремели. Федя бежал впереди всех, дожёвывая на ходу. Я напрягся. Не хотелось, чтобы так вышло, что я останусь за столом один. Дунаева наспех сделала глоток и тоже порхнула на танцпол. Предательница…
Признаюсь, я совсем не умею танцевать. К тому же, даже ни разу не пробовал. Пришлось просто наблюдать за происходящим. В музыке я очень неразборчив, но на этой вечеринке звучали именно те песни, которые раздражают меня больше всего.
Бессознательно я следил взглядом только за Танькой. Несомненно, она казалась самой очаровательной в этой толпе, и не только потому, что была моложе всех. Ах, как она танцевала! Всякий раз, когда её волосы взлетали над плечами, когда юбка покачивалась и подскакивала, внутри всё сжималось от сожаления, что в далеком детстве я отказался от танцевального кружка, сказав маме, что «это только для девочек».
Однако совсем не завидовал Феде, который не имел моих комплексов и дёргано суетился рядом. Танька над ним только хихикала. Но не только Федя – к Дунаевой пытались пристроиться едва ли не все представители мужского пола. За исключением Гордеева, что танцевал со всеми сразу: в одну минуту он то подхватывал бухгалтершу Тамару Андреевну, то выплясывал с секретарём Юлией.
Когда Гордеев запыхался и, обливаясь потом, направился к выходу, я поспешил за ним. Мне и самому уже захотелось покурить.
– Валентин, тут слух прошел, что вы нам сегодня споёте, – сказал я, чтобы Гордеев обратил на меня внимание.
– Если только не нажрусь, – невнятно проговорил он.
Гордеев остановился у лестницы, зажал губами сигарету и нервно похлопал себя по карманам в поисках зажигалки.
Я хотел предложить ему всё-таки выйти на воздух, но вдруг заметил, что на каждом подоконнике стоят пепельницы. Надо же! Редко сейчас встретишь место, где можно курить, не выходя на улицу.
