Купель дьявола - страница 22



– Изменник! – прикрикнула я на Пупика.

– Ничего не поделаешь, ваши отношения никогда не были гладкими. – Некоторое количество самогона, влитого в глотку, сделало Лавруху философичным. – Ты ведь тоже многое себе позволяла…

– Лавруха!

– Я только хотел сказать, что и коты имеют право на адюльтер.

– Ценная мысль… Сколько займет экспертиза, ты как думаешь?

– Первоначальная – несколько дней от силы. Что ты собираешься предпринимать, Кэт? Не выставишь же ты ее в «Валхалле» в самом деле?

Снегиревский пассаж о галерее заставил меня вспомнить визит Марича. Я рассказала о Мариче Лаврухе, и это привело его в мрачное расположение духа.

– Не нравится мне, что он возле нас крутится.

– Ничего удивительного, – я даже не знала, кого хочу убедить больше: Лавруху или саму себя. – Он просто расследует обстоятельства дела, только и всего.

– Вот именно. Только какого дела?

– О смерти…

– Но ты же сама сказала, что со смертью как раз все ясно: безвременная кончина, обширный инфаркт. Что-то здесь не то.

Я и сама знала, что не то… И потом – фраза Марича о нескольких работах, авторство которых не установлено. И его замечание насчет моих рыжих волос… Гольтман был крупным коллекционером, значит, не следует исключать того, что его коллекция описана и снабжена каталогом. И если доска действительно принадлежала Аркадию Аркадьевичу, то сохранилось и ее описание. И, возможно, фотография. Марич мог видеть эту фотографию, а мое сходство с написанной девушкой просто неприлично… Засветив картину, мы с Лаврухой обязательно подставимся и, взявшись за руки, сразу же вольемся в ряды соучастников грабежа.

– А может, ты ему просто понравилась как женщина? – высказал осторожное предположение Лавруха.

– Не смеши меня, Лаврентий!

– Отчего же? Ты еще о-го-го, рыжая-бесстыжая…

– Оставим мои прелести в покое.

– Слушай, а может, Жека права? Ну ее, эту картину… Отдадим ее в надежные руки родной милиции.

Я посмотрела на Лавруху так, как будто видела его впервые.

– Сейчас это невозможно. Ну как ты представляешь себе сцену передачи? «Извините, товарищ капитан, рядом с телом была картина, но я как-то совсем о ней забыла. А теперь случайно вспомнила… Горю желанием передать ее правосудию…»

– Почему бы и нет?

– Я не могу, – честно призналась я и наклонилась к Снегирю. – Ты ведь и сам не можешь, правда? Не так часто в руки простых смертных попадают загадочные вещи подобного уровня… И вдруг нам удастся установить авторство…

– Давай рассуждать здраво, Кэт. Если эта картина принадлежала крутому мэну из Павловска, он наверняка тоже занимался ее экспертизой…

– Еще не факт. А вдруг это подлинник? Ты представляешь себе, сколько он может стоить?..

– Тогда это просто хищение в особо крупных размерах… Ты будешь великолепно смотреться в зале суда.

– Короче, Лавруха… – Нытье Снегиря стало утомлять меня. – Ты со мной или нет?

– С тобой. – Снегирь вздохнул. – Жека права: ты авантюристка.

Больше к вопросу о законности наших действий мы не возвращались. По дороге в крематорий Лавруха сказал мне, что картина благополучно отдана на экспертизу, в надежные руки Вани Бергмана, закадычного снегиревского дружка. Бергман проводил исследования нескольких картин для Эрмитажа и слыл крупным специалистом в области реставрации.

…Церемония прощания с Быкадоровым прошла скромно. Кроме меня и Лаврухи, в зале оказался лишь представитель социальной службы – совсем не густо для такой феерической личности, как Быкадоров. Я подумала о его теле, которое так хорошо знала и которое лижут сейчас языки равнодушного пламени – ничего себе последнее объятие… На секунду мне стало муторно, и я оперлась о руку Снегиря.