Я ни секунды не сомневалась, что Гольтман никому не расскажет о случившемся, что он уедет в свой Эссен и постарается забыть обо всем. И никогда к этому не возвращаться. Я не верила в мистическую способность картины убивать. Я сама столько времени находилась рядом с ней – и ничего не произошло.
Или картина действует только на мужчин?
Но и Лавруха жив-здоров, и Ванька Бергман, который вообще не вылезает из азиатского гриппа… Так что выкинь все дурные мысли из головы, Кэт. Тебе предстоит большая работа…
– Не помешаю? – услышала я над своей головой вкрадчивый голос.
За последнее время он так меня измучил и так въелся во все поры кожи, что я узнала бы его и со спины.
– Как вы можете помешать? Присаживайтесь, капитан.
И проклятый капитан опустился на стул рядом со мной. Мне сразу же захотелось надраться, как только я увидела его дурацкий ежик и дурацкий твидовый пиджак.
– Вам взять что-нибудь? – спросил он.
– Кофе. Вы же хотели выпить со мной кофе…
Пока Марич ходил за кофе, я успела собраться с мыслями. Отрицать, что я пасу здесь Гольтмана, бессмысленно, следовательно, нужно сказать правду. Я пыталась поговорить с ним о некоторых картинах, но он не стал меня слушать. Сейчас я ввяжусь в разговор, а там посмотрим.
Марич уселся за стол и принялся размешивать ложечкой сахар.
– Я же говорил вам, что мы еще увидимся, – приветливо начал он.
– Нисколько в этом не сомневалась.
– Вам тоже нравится Павловск?
– Я без ума от Павловска. Люблю приезжать сюда. Здесь дивный парк.
– И дивные коллекционеры, – ввернул капитан. – Что вы здесь делаете, Екатерина Мстиславовна?
– Навещала одного дивного коллекционера.
– Удачно?
– Не совсем.
– Что такое? – Марич посмотрел на меня с деланным сочувствием.
– Вы меня заинтриговали. И мне захотелось самой взглянуть на коллекцию. Я ведь владелица галереи, узнала, что Гольтман уезжает из страны, кое-что распродает.
– А вы решили купить это кое-что? – Он не верил ни одному моему слову, это было видно.
– Вряд ли я располагаю такими суммами. Спортивный интерес, не более. У вас есть новости о похищенных вещах?
– Вы прекрасно знаете, что нет, – с нажимом произнес Марич. Он по-прежнему меня подозревал.
– Не знаю. Но надеюсь, что ваши героизм и самоотверженность рано или поздно принесут плоды. И вещи вернутся к хозяину.
Марич промолчал и сосредоточился на кофе.
– Как вы нашли наследника? – спросил он через минуту.
– Забавный тип, – я старалась не грешить против истины. – Типичный книжный червь… человек не от мира сего. К сожалению, он неважно себя чувствовал, так что визит пришлось скомкать. А вы тоже собрались его навестить?
– Собирался, но раз вы утверждаете, что он неважно себя чувствует… Боюсь, что посещение придется отложить. Не хотите покататься на лодке, Екатерина Мстиславовна? В парке выдают лодки напрокат.
– И за этим вы притащились из Питера? Чтобы прокатить меня на лодке?
– Почему бы и нет? Мне бы хотелось узнать вас поближе.
Конечно, тебе хочется узнать меня поближе, чтобы при первом же удобном случае защелкнуть наручники и зачитать права.
– Думаю, я вас разочарую. Я боюсь воды.
– Жаль. Зачем вы ездили к Гольтману? – Он так резко изменил тон, что я даже вздрогнула.
– Я же сказала…
– Вы думаете, я вам поверю?
– Зато какая непаханая целина версий! – Я решила вести себя по-хамски.
– Ну, хорошо. В конце концов узнать это не составит труда.
Капитан поднялся и направился к дому Гольтмана. Я совершенно спокойно осталась сидеть на месте: святая простота, да и только. Даже если Гольтман впустит его и начнет лепетать об ожившей картине, Марич просто-напросто ему не поверит. Но ведь Гольтман сам сказал мне, что боялся выглядеть сумасшедшим в глазах следствия… И потом – он не указал картину в списке украденного.
