- То есть… как не ваши?
***
Господи, что я несу? С незнакомым человеком обсуждаю то, что стараюсь особенно не афишировать…
- Ладно, проехали. Я пошутила. Спасибо вам, Павел, за приглашение, но… сами понимаете, какое мне кино?
Киваю на коляску.
- Ну…а старшая не посидит с ней? – ничего себе, заявленьице?
- Лихо вы… Нет, увы, не посидит.
- Почему? – ну не нахал ли? Тьфу, с ним реально тоже начнешь «нукать»…
- Потому что! Вам не кажется, Павел, что это уже «ту мач»?
- Что?
- Слишком много… берете на себя.
- Извините. Да. Есть такой грех. Но я привык все и сразу.
- Ясно.
На самом деле почему-то на него не получается обижаться. Он…
Он как медведь из сказки, который добрый. Немного неуклюжий. Основательный. Положительный, в общем. Жаль, не про мою честь…
- Хорошо, объясняю. Во-первых, малышка еще очень маленькая, чтобы оставлять ее с ребенком, а старшая моя все еще ребенок, ей только двенадцать. Во-вторых, старшие дети не обязаны сидеть с младшими, это моя четкая позиция.
- А если очень надо? Ну, мало ли? Я вот с братьями всегда сидел.
- И что, с большим удовольствием?
- Ну, нет, конечно, но… выбора не было.
- Вот. А я хочу, чтобы у Маруськи был выбор. Ну, хоть какой-то. – сердце сжимается, потому что… Потому что слишком много косяков я допустила, и жизнь дочери и так сильно усложнила. – она учится, у нее много разных занятий. Конечно, если мне очень будет нужно я попрошу, и она с Аленушкой посидит, но… согласитесь, поход в кино – не повод заставлять ребенка тратить свое время.
- Ну, а если я вам няню найду?
Ого! Вот это он сразу круто в оборот берет. Качаю головой.
- Извините, Павел, но нет.
Молчит, явно не знает, что сказать. Мне его даже жалко становится.
А что я, на самом деле? Может…
Может и правда он мой КАМАЗ? И пряники такие… аппетитные.
Улыбаюсь.
- Но если вы не против, мы могли бы погулять в парке, конечно прохладно, но там есть павильон – кофейня, можно согреться.
- Приглашаете? – улыбается в ответ, приятный он все-таки.
- Ну…. – и мы оба смеемся, - приглашаю, Павел! С удовольствием погуляю с вами. Только не сегодня. Давайте лучше завтра. И одевайтесь потеплее, а то будете как ваш шеф. Кстати, передавайте, что я желаю ему скорейшего выздоровления.
- Передам. Он… будет рад.
Хм. Странно.
Не знаю почему, но… мне приятно, что красавчик шеф будет рад. Даже если это и неправда.
Возвращаемся с Алёшкой домой, переодеваю ее, кормлю. Кладу на коврик-развивалку, сама сажусь за работу. Через какое-то время перекладываю спящую малышку в кроватку. Все-таки повезло мне с ее сном. Успеваю закончить серию. Аленка просыпается, кормлю, собираюсь с ней на прогулку. Маруська опаздывает – должна была уже вернуться из школы.
Стоит мне об этом подумать – открывается дверь.
Я вижу мою дочь. Заплаканную.
***
- Маруська, что?
- Ничего. Все хорошо. Просто…
- Что? – я прекрасно знаю, что «ничего» — это значит что-то ужасное. Ну, или не совсем прямо ужасное, но…
Прижимаю дочку к себе, обнимаю.
Она расслабляется и… ревет навзрыд, обнимая меня в ответ. Мне становится страшно. Да что же это такое-то?
- Машунь, тебя обидел кто-то? Двойку получила? С кем-то поссорилась?
- Мам, они уже сегодня деньги на Питер начали собирать. А про меня Ермакова сказала, типа, Романова не едет, у нее денег нет.
- Так и сказала?
- Ага, и смеялась еще.
- Вот же… - эта Ермакова была из обеспеченной семьи, они жили в коттеджном поселке, тут, неподалеку. Не миллионеры, но с достатком. Девочка избалованная донельзя. И часто доставала мою Маруську.
