— Я могу тебе помочь?
— Нет.
— У тебя пиджак слева мокрый, — замечаю с беспокойством.
— Должно быть облился водой, пока пил за рулем, а ты дремала.
— Не хочу в душ.
— Тогда отдыхай. Я займу ванную.
Бекетов вынимает из сумки небольшую кожаную сумку и заходит в ванную комнату. По квартире даже кружить не приходится, все находится на виду.
Ополаскиваю руки и лицо под краном в кухне, насыпаю в чашку сухих хлопьев и заливаю их овсяным молоком.
Прислушиваюсь.
Чем Глеб занимается в ванной? Я не слышу шороха воды.
Чашка с едой опустела быстро. Залив тарелку водой, чтобы остатки хлопьев не присохли, крадусь к ванной. Легонько толкаю дверь ванной. Она не запирается. Просто люкс условия, а не квартира!
Настежь дверь распахнуть не удается. Она упирается в спинку стула. Раздается шипение и приглушенный мат.
— Проблема, блять… Тебе срочно понадобилось по нужде?
— Нет, я просто...
— Закрой дверь с той стороны! — обрывает резким голосом.
— А что ты там делаешь?
— Очевидно, дрочу, а ты мне мешаешь.
— Какой-то ты стал стеснительный…
Перевожу взгляд на пол ванной и замечаю сброшенную рубашку с кровавым пятном.
— Ты ранен! О боже, почему я этого не заметила?
— Потому что была сосредоточена на себе, потому что я хорошо заклеил рану. Любой из вариантов. А теперь уйти. Ты мешаешь мне шить…
— Я тебе помогу! — вызываюсь смело, снова нажав плечом на дверь.
— Поможешь? В прошлый раз при виде крови ты шлепнулась в обморок. Давай ты ляжешь и подумаешь о своем поведении, окей?
— В угол ты меня не поставишь. И вообще, я могу сбежать. Прими мою помощь, как акт доброй воли, Бекетов. Я очень-очень добрая. Я даже Дитмару не позволила мерзнуть на трассе, и тебе по старой, доброй памяти могу помочь.
— Ты же не отстанешь? — тяжело вздыхает.
— Нет, — снова толкаю дверь.
— Я уже и забыл, какая ты назойливая жопка.
— И забыл, и многое обо мне не знаешь. Я…
— Просто закрой рот и глаза тоже.
— Но зачем?!
— Ты хочешь помочь или нет?
— Хочу.
— Тогда закрой. Я заведу тебя в ванную, ты подержишь зеркало с закрытыми глазами.
— Хорошо, — киваю серьезно.
Уже отбросила в сторону обиды и начинаю беспокоиться за Глеба. У него не самая безопасная профессия.
Я почему-то уверена, что ни одной женщине мира, даже самой рыжей, не под силу заставить Бекетова осесть на одном месте и стать примерным мужем и семьянином.
Он такой, какой есть, ему слишком поздно меняться. Бекетова придется любить и принимать целиком — очень сложным, закрытым и твердолобым.
Может быть, во всем мире есть только одна дурочка, любящая его таким, какой он есть.
Та самая дурочка, которая после всех предательств доверчиво закрывает глаза и собирается помочь, не будучи уверенной, что справится даже с простейшей задачей.
4. Глава 4
Марианна
Я трушу, но все же настроена решительно.
Горячие, немного влажные и липкие пальцы Глеба касаются моего локтя. Мокрые не от воды, разумеется, от крови. И если бы у него была чистой другая рука, он бы не стал меня пачкать. Значит, дело серьезное.
На миг Бекетов задерживает меня напротив и легонько целует в губы. Всего на жалкое мгновение прижимается, но внутри словно разрывается фейерверк и слепят огни салютов.
— Это нечестно, — слабо сопротивляюсь.
— Я забыл про спиртное. Твой поцелуй вместо него.
— Можно подумать, что я помогаю тебе расслабиться или тебя от меня пьянит.
— Нет, ты напоминаешь, как раз о том, что расслабляться нельзя. Сядь… — задает направление.
