Курортный переполох - страница 4

– Послушайте, мужчина, – моя голова покачивала из стороны в стороны, настолько была расслаблена шея, – вот вас когда-нибудь бросали? – Подняла я глубоко волнующую меня тему. Видимо, обреченный быть моим собеседником официант, не знал русского языка, поэтому он широко улыбнулся и подошел ко мне с бутылкой, чтобы освежить бокал. – Это хорошо, – благодарно кивнула я (со стороны кивок выглядел так, словно моя голова оторвалась от шеи и резко дернулась вниз, остановленная последней, оберегающей ее от падения, жилкой). – Ну, ты хоть послушай меня, – остановила я его, тронув за рукав, – сядь, – пьяно скомандовала я, заметив, что он непонимающе пучит на меня глаза. Он покорно опустился на стул. Успокоенная я принялась изливать ему свои сердечные раны. Он кивал, делал очень сердобольный вид, гладил меня по голове, протягивал салфетку – вытереть слезы, в общем, я и сама не знаю, как так получилось, что из бара мы ушли вместе с ним, по-моему, в его номер, или как там называется место, в котором проживает обслуживающий персонал.

Солнечный свет причинял нестерпимую боль даже сквозь веки, закрывающие мои глаза. Я поморщилась и со стоном села в кровати, закрыв лицо руками, чтобы спрятаться от этого невыносимого сияния дня, пробивающегося сквозь окна. Постепенно, сквозь щелку, образовавшуюся между моими пальцами, я робко обвела взглядом комнату. К своему ужасу, я не находила ничего похожего на то бунгало, в которое мы накануне вселились с подругами. Я почувствовала, что внутри у меня все сжалось от страха, так как последним воспоминанием, чудом сохранившимся у меня в голове, было ухмыляющееся лицо официанта из бара, которое, что-то приговаривая на тарабарском, то есть непонятном мне языке, стремительно надвигалось на меня, похоже намереваясь поцеловать.

Фу! Меня затошнило, я все бы сейчас отдала, лишь бы эта картина была лишь плодом моего воображения. Волна омерзения и резкого порицания моего вчерашнего поведения затопила меня. Я привыкла всегда смотреть в лицо неприятностям, поэтому, сделав над собой невероятное усилие, я резко отвела руки от лица и посмотрела на вторую половину моего ложа, чтобы оценить масштабы своего вчерашнего грехопадения и, собственно, увидеть того, с кем я переступила черту. Так как в памяти от образа официанта осталось лишь мутное пятно без опознавательных знаков, хотя, замерев и прислушавшись к себе, по своим внутренним ощущениям в теле – никаких признаков бурной эротическими подвигами ночи я не находила. Должна сказать, что я испытала заметное облегчение, обнаружив, что, кроме меня, в кровати других особей не было. Конечно, это еще не опровергало мои мучительные подозрения, но вселяло большую надежду. Тогда я подняла тонкое одеяло и с радостью констатировала, что спала я в купальнике, потом перевела взгляд в сторону и увидела свое пляжное парео, небрежно пристроенное на кресло возле кровати. Я вздохнула и, мобилизовав все силы, чувствуя жуткую головную боль, дурноту и ужасный кислый привкус во рту, покинула свое ложе, взяла парео, которое тут же обмотала вокруг своего тела, создав подобие летнего платья. Пошатываясь, я покинула спальню с намерением немедленно бежать в свое спасительное бунгало и не выходить из него до самого окончания отпуска. Номер, в котором я ночевала, был двухкомнатный, и, судя по обстановке довольно роскошный, что меня сильно удивило, уж очень не соответствовало богатое убранство комнат должности того официанта, с которым я подозревала себя в позорной интимной связи. Мне не удалось, как я ни старалась, уйти незамеченной. В смежной со спальней гостиной, я увидела неизвестного мне, но очень кого-то напоминающего мужчину, который тут же покинул балкон, едва мой мятый и похмельный образ возник в дверях, и, широко улыбаясь, подошел ко мне.