Просторная площадка, где нас высадили, раскинулась как раз перед железными воротами с облупившейся голубой краской. Дальше среди хвойных деревьев вилась каменная тропинка, ведущая в горку, на вершине которой виднелось строение из белого камня.
— Я сама, — процедила, натянуто улыбаясь.
— Нет, нельзя тебе! — категорично заявила Зоя, подхватывая меня под руку. — Арина Ильинична строго наказала, никуда тебя одну не отпускать.
— Когда только успела? — я вроде присутствовала при разговоре, но ничего подобного не услышала.
— Ай! Брось придираться! — Отмахнулась девчонка. — С медсестрой лучше не спорить.
Мы приблизились к воротам, через которые, бодро выстроившись в шеренгу по два человека, уже прошагали младшие отряды. Старшие, вроде нас, разбрелись по поляне. Одни облюбовали спасительный тенек под деревьями, другие помогали выгружать вещи из повозок, третьи собирали в кучу галдящую малышню.
— А где этот… медпункт находится? Что мне там делать? — поинтересовалась осторожно.
— Как где? В лагере! Не переживай, найдем. Надо только не пропустить здание с красным крестом на входе.
— Крестом? — переспросила, недоумевая, зачем рисовать символ опасности и смерти.
— Ага! Если почувствовала себя плохо, значит, тебе — туда, — охотно пояснила Зоя.
— Я-асно, — протянула, приуныв. Значит, вот как тут обходятся с больными — добивают, чтобы не мучились. — Но мне туда еще рано.
— И ничего не рано! — радостно приободрила Косицына. — Надо же кому-то открыть сезон. Говорят, в прошлом году весь поток в лазарет на карантин по краснухе загремел.
— Околеть — не встать! — невольно повторила любимую фразу дедушки Эйба, которого в молодости угораздило сто семь лет пролежать в саркофаге с тисовым колом в сердце.
— Киреева, что за выражение? Голову напекло? — Строго посмотрела на меня еще одна особь среднего возраста, сопровождающая группу детей. — Где головной убор? Не отвлекаемся, проходим! — моментально переключилась на подопечных. — Повторяйте за мной: кто шагает дружно в ряд?
— Пионерский наш отряд! — хором подхватили дети. — Пионеры — ленинцы, ленинцы идут…
Я проводила процессию мрачным взглядом и вздохнула. Ох, и непросто мне здесь придется. Пожалуй, пару дней осмотрюсь, а потом сбегу. Что-то подсказывало, адаптироваться в такой обстановке будет непросто.
— Майка! Ну, ты чего застыла? — поторопила Косицина. — Не загораживай проход!
Я мысленно пообещала себе избавиться от настырной девчонки при первой же возможности. Интересно, несчастные случаи тут часто бывают? Память Майи подсказывала, что любое преступление в этих краях — событие мирового масштаба. Последнее семнадцать лет назад произошло, когда во время обвала погибли отдыхающие.
Шагнув на территорию лагеря, отгороженного деревянным забором, я будто прошла через невидимую стену. Уши неприятно заложило, снова закружилась голова. Я обернулась, пытаясь понять, что случилось. Попробовала выйти и не смогла.
Это ловушка! — я запаниковала, озираясь по сторонам и выбирая пути отступления.
— Майя, что? Плохо стало? И, правда, где твоя панама? На вот, держи мою! — Косицина нахлобучила на меня головной убор, подхватила под руку и потащила за собой по тропе.
С панамой стало намного лучше. Исполинские деревья хоть и создавали тень, но жаркое солнце просачивалось сквозь ветви и опаляло кожу.
Что это за магия странная? — соображала я лихорадочно. — Зачем кому-то ограждать это место? Судя по тому, что нас тут же не атаковали вооруженные отряды вампиров, а окружающие почти не обращали внимания, нападать никто не собирался. К тому же, я сама видела, как люди спокойно проходили через ворота туда и обратно.
