Курс - страница 39

Кресло трансформировало положение, автоматически подключились датчики, и Тон Шторм уснул.

***

Мало кому известный посёлок Лехтуси над Ленинградом имел одну достопримечательность. Каждый июль сюда съезжались грузовики с абитурой. Располагавшийся здесь военный лагерь был вотчиной Военно-Космической Академии имени Можайского – дорогой в космос для многих, жаждущих связать с ним жизнь. Встретивший брянскую абитуру на Московском вокзале крытый армейский газон уверенно отматывал километры на север. Проехали посёлок, поворот, через КПП, остановка. Команда «К машине», армия… Ну, почти.

Этим летом повезло с погодой. Севернее Ленинграда ясные солнечные дни и тёплые ночи даже в июле – явление, которое к концу столетия становилось всё более редким. Тут ещё и Ладога рядом. С час ожидания на КПП, пришли ещё две машины. Наконец всех построили и таким жалким подобием будущего подразделения повели в палаточный лагерь. Мимо озера и административных зданий за деревьями. Через километр свернули вправо, и дорога стала подниматься в холм.

«Живописно, как в Брянске, – мелькнула мысль. – Только вот такого холма у меня не было». Андрюха ещё не представлял, какие “интимные” взаимоотношения с данным живописным холмом, в том числе и по ночам, ему и вверенному ему маленькому подразделению предстоят. Но пока всё происходило на душевном подъёме. Ноги перемещали его к интересному, большому, военному и научному впереди – «четыре в одном» представлялось очень заманчиво.

«Интересному» – что может быть перспективнее? После детства в бензине и запчастях от моторов, а потом с паяльником и ценностями большими чем золото – радиодеталями, и раздобытыми на цветметовской свалке радиаторами для транзисторов.

«Большому» – что может быть больше космоса? Усилиями всех учителей и хворостиной батьки Андрюхе не удалось привить любовь к чтению книг. Но вот одну он прочёл шесть раз. Потому, как только она была про космос. Это была «Северная корона» Георгия Реймерса. О «Туманности Андромеды» Ивана Ефремова он мечтал всю юность, но так и не смог достать её. Потом, в эпоху наступившего Голливуда, снималось много всякой фигни на космическую тему. Фэнтези Андрюха не переваривал. Только научная фантастика про космос могла зажечь глаза сиянием предчувствия реально интересного. Но в большинстве случаев гасилось это сияние разочарованием после просмотра.

«Военному» – что может быть круче? «Вам, гражданским, не понять!» Принадлежность к истинной элите общества! Всё самое правильное, порядочное и престижное в советском обществе ассоциировалось с армией. Андрюхе были абсолютно непонятны какие-то разговоры обывателей про размеры офицерского жалования и полную обеспеченность. Для него это была прежде всего дорога в престиж и романтику. Ещё были 80-е. И продажный дух последующих десятилетий абсолютно не ощущался.

Ну и, наконец, «Научное» – для молодого человека коммунистической эпохи и идеологий звучало как «Божественное». Вот в такое суперкрутое место, вернее, к воротам в него, сейчас и несли ноги Андрюху в жалкой пародии на строй из недоделанных гражданских.

Первое, что должен узнать новобранец по прибытии в расположение, – где находится место построения. Списки палаток по каким-то неведомым принципам были подготовлены заранее, а вот старших палаток назначать собирались позже. Этим и занялись после представления курсовых офицеров, и именно курсовые офицеры этим и занялись. Почему-то командир первой палатки был назначен сразу. «Наверное, приехал раньше всех», – подумал Андрюха. Да и по темпераменту и по активности этот Денис выделялся среди других. Но неприязнь на подсознательном уровне заскребла Андрюхино нутро нехорошим предчувствием и предостерегающе напоминала о правиле не трогать что воняет. «Это предрассудки, – подумал Андрюха. – Не могут быть плохие командиры в армии!».