Курсант ВМА. Учеба в ВМА им. С. М .Кирова - страница 12

Наряд по столовой

Владимир Озерянин

см. ФОТО: почти все «неформалы» моего взвода.

К восемнадцати часам выдвигаемся в составе взвода к столовой. Наряд нам сдают курсанты четвертого курса морского факультета. Когда мы пришли на объект никого, кроме мичмана, командира ихнего взвода уже не было. И то он задержался только для того, чтобы формально, при мне, расписаться в журнале приема – сдачи, о том что он дежурство сдал, а я принял.

Я пробежался по объекту. После ужина, по идее старый наряд должен был навести порядок и передать нам все объекты в чистоте и порядке. А также по описи передать инструмент. Ничего подобного! Пальцем нигде ничего не было тронуто. Полный бардак. А уборочный инвентарь просто валялся где попало по всей столовой. Объяснение со стороны мичмана было однозначным:

– А нам некогда. И когда вы доживете до четвертого курса, то будете сдавать наряды таким же образом. То есть и здесь, «дедовщину» никто не отменял.

Там, естественно, был и начальник столовой. Жирный такой боров. По фамилии Трищенко. Очень внешне смахивал на Геринга. Он восседал в огромном, шикарном кабинете. Я попытался было тыркнуться к нему за справедливостью, а в ответ услышал, что ночь впереди длинная, успеете убраться.

В зале первого этажа построил взвод. Объяснил ситуацию. Те, что послужили на срочной, попытались возмутиться, что они так наряд принимать не будут. Еще раз объяснил ситуацию. С кисло – недовольными рожами согласились. Распределил и закрепил за объектами. В основном, по их собственному желанию. Назначил старших по цехам и этажам. Старшие, в основном, сержанты или рядовые, которые уже прошли разные сроки в срочной службе.

Этим разжовывать по мелочам не надо было. Разошлись. Приступили к работе. А объектов было предостаточно. Даже для солдат срочной службы, которым приходилось ходить в подобные наряды через день, и то это была тяжелая работа. Практически три этажа. Два зала для приема пищи. Два варочных цеха. Четыре посудомойки. Все положенные по штату разделочные цеха. И масса других подсобных помещений. Сачковать даже отъявленным пройдохам было проблематично.

Министерско- генеральские сынки и те пытались виду не показывать. Здесь не увильнешь. Свои же друганы не поймут. И если что, сразу же заложат. Мне, в первую очередь, и пожалуются. Работа кипела. Я носился по парадным и черным лестницам, как белка в колесе. Нужно было следить за качеством работы, потому что некоторые, не буду лишний раз упоминать фамилии, конечно же, пытались халтурить.

Худо- бедно к двадцати четырем часам всю столовую привели в божеское состояние. Под руководством старшины Тригуб отпускаю л\с наряда в казарму, на ночлег. Со строгим предупреждением, чтобы к шести утра все были на месте. Сам остаюсь коротать ночь в комнате дежурного по столовой. Моя дежурка выходит окном прямо во двор столовой.

Под полом моей комнаты дежурного, косо-наклонный «лифт», для разгрузки продовольствия в холодильные камеры и в разделочные цеха. Весь поварской состав столовой – гражданские лица мужского и женского полу. Еще вечером повара – мужики пытались заговаривать мне зубы, предлагая остограммиться коньячком. Я вежливо отказался, но усек, что нужно на всякий случай держать ухо востро.

Когда личный состав убыл на ночлег, вышел за ворота с целью прогуляться метров двадцать, туда – назад по улице. Я ведь еще практически не был в городе. Погода для Питера в начале сентября того года стояла изумительная. Тепло, под 25 градусов. Фонари достаточно ярко освещали тротуар, я побрел наугад.