Мы разговорились. Обсудили и сравнили службу фельдшера в Европе и Азии, а вскоре пришли к выводу, что в Европе все таки проще, интереснее и легче жить и служить.
– Ты на обед идешь? -спросил он.
– А во сколько?
– Так через пять минут построение на плацу.
– Пошли?
– Пошли.
По широкой аллее идем в сторону плаца, где я еще не был. От передней линейки и до столовой метров двести. Левым флангом плац упирается в нее. На плацу- столпотворение. Несколько сот курсантов разношерстной массы, занимало свои места в строю. Я быстро сориентировался и по красной фуражке вычислил нашего «старшину». Значит и курс это наш.
– Становитесь в первую шеренгу, – со злой рожей проквакал нам Песенко. Впереди уже стояло три прапора. Подошли. Присоединились. Поздоровались с прапорщиками.
– Валера, Игорь, Саша…
– Володя, Володя.
Познакомились.
– К-у-у-у-р-с! Становись! – приступил к исполнению своих обязанностей холуистый прапор Песенко.
– Нааале-во! Правое плечо вперед! В столовую, шагооом, марш!
По кругу коробка в сотню человек затопала сапогами и ботинками по асфальту.
Зал приема пищи, как и тысячи ему подобных, длинный, как пенал, с низким потолком. Питание так себе. Чуть лучше, чем в концлагерях. Судя по многочисленным описаниям в книгах. Перекусили.
– Выходи строиться! – усердствует старшина.
Вышли, построились. Двинулись. По команде: – Куурс! переполненные баландой желудки вяло затопали по плацу.
– Кууурс! С надрывом завопил холуй, но снова не нашел отзыва в ногах элитных рекрутов.
По Уставу все должны были начать отбивать ступни ног с неистовой силой, но, видимо, не на тех нарвался щырый хохол Песенко.
– Правое плечо вперед! – завопил служака. Это означало, что нужно идти на второй круг по плацу. У меня никак не было желания топать, как новобранцу, нарезая круги по прихоти какого – то идиота.
Якименко глянул на меня вопросительным знаком. Я его понял.
– Пошли, у нас есть свои дела, а не выполнять прихоти жополиза.
И мы покинули строй.
«Священное место» – сказано в УВС СССР*, – о месте в строю.»
И только тут я заметил, что в углу плаца, в начале аллейки, которая ведет к нашим домикам, стоят три холеных подполковника, в том числе и наш начальник курса. Они внимательно следили за всем, что происходило на плацу.
Наш подполковник, розгой как стеком, щелкал себя по зеркально начищенным сапогам. Нервничал, видимо, наблюдая за нашей борзостью. Рядом, у его ног крутился темно каштановый сеттер. Я глянул на Якименка. Он побледнел.
«Интересно, что нам за это будет?» – подумал я, но храбро продолжаю двигаться навстречу непредсказуемости. Уже переходим на строевой шаг, приложив кисти правых рук к околышам фуражек. Уже занесли носки правых стоп, минуя опасность…
– Стоять! – рявкнул наш начальник. Два других его напарника тоже вытаращились на нас.
– Вы ппачему ппакинули строй!? Что, только Песенку нужно воспитывать личный состав!? А вас, как командиров взводов, это не кассается!? – вращая белками глаз, возмущенно рявкал наш теперь царь и Бог и воинский начальник в одном лице.
– Никак нет, товарищ полковник! – делая невозмутимое лицо, отвечал я. Тороплюсь выполнить ваше указание, подстричься. На моей голове все еще возлежала прическа, привезенная с полигонной пылью Ютер-бога.
– Ну, это вы бы еще успели выполнить, -правда, уже чуть мягче произнес разъяренный вершитель наших судеб.
– Ну, а вы? – перевел он свой взгляд на моего напарника. – Вы кто такой? Оказывается, Якименко еще ему даже не представился.
