Поэтому я живенько так рассказал все, что знал по теории государства и права. Затем понес полнейшую отсебятину. Обидно было, что преподы молчали.
Они переглядывались и ухмылялись. Вообще, парни рассказывали, что тут на кафедре все адекватные. Начальник стебный, тот вообще хохмит напропалую. Да и остальные веселые и молодые в основном. Многие с практики.
Дедушка был, полковник в отставке. Нам он не достался, но про его лекции и сало наслышаны все. Фраза «О чем думаешь, сын мой? О сале?» стала просто визитной карточкой всей кафедры.
Минут двадцать я распинался. Пока не сдулся. Уверенный, что с чистой совестью наговорил хотя бы на четверку, сообщил:
— Товарищ майор, товарищ капитан, ответ закончил.
Такого количества товарищей я не ожидал. Еще привыкнуть надо. На других предметах тоже по два препода: ну, там физо, огневая, тактико-специальная подготовка… Но именно тут как-то странно было.
— Садитесь, Иванов. На первый раз поставим вам три. Так уж и быть. И то не за знание предмета, а за те прекрасные моменты положительных эмоций после просмотра откатанных вам пальцев. Между прочим, практически у нас под носом.
Я покраснел пуще прежнего. Да что ж они такие злопамятные-то? Ну, было и было. Два года прошло!
— Иванов, садись на место.
Сохин снова меня вывел из задумчивости. Да что хоть он такой нервный? После похорон отца Изворотова как сам не свой. Злится, бесится, бросается на всех. ПМС, что ли? Ему Фальцева давать перестала?
Сел. Бесило все жутко. Теперь из-за этой тройки средний балл низкий будет на следующей неделе. Я хотел флаг поднять! У нас кто больше всего пятерок и только пятерок заработает, каждый развод флаг поднимает. Я частенько выходил по понедельникам там красоваться.
Даже не проблема, что в оркестре был. Все равно классно! И уходить можно в три часа домой, если в пожарной команде или наряде не стоишь. Теперь все, придется отрабатывать. Двойки-то закрыть можно, а с тройкой ничего не сделаешь!
Сел на стул и уже собирался вернуться к переписыванию конспектов, как услышал:
— Иванов, если мы увидим, что вы на нашей паре занимаетесь черте чем, то это самое, чем вы занимаетесь, отдадим преподавателю. Тоже тому самому.
Перед глазами встала картинка, как Копов Евгений Павлович смотрит прямо на меня, продвигая взглядом. Ой, нетушки! Хотя и без лекции не пойдешь на пару по процессу.
Да что за день сегодня такой? Насупился. Преподы же продолжили вызывать по желанию. Обычно они в первый день на первом семинаре почти все так делали.
Мол, мягкое введение в профессию. Меня вполне устраивало. До сегодняшнего дня! Еще и Сохин волком смотрит как… Даже не знаю, как кто! Надо, правда, Фальцевой сказать. Пусть там… займется, что ли.
4. Глава 4. Вероника Фальцева
— Опять без завтрака? Ты не приболела?
Сдерживая приступ тошноты, я постаралась улыбнуться. Токсикоз трепал нещадно, что иногда совершенно путало мысли.
— Я решила попробовать новый способ питания.
Мать оживилась. С возрастом и сидячим образом жизни ей стало все сложнее держать фигуру в рамках отшитой по индивидуальному заказу формы.
— О! Потом расскажешь. Мне тоже надо. Если на тебя подействует, то и на меня.
Вряд ли на тебя подействует мой способ, мамочка… Кивнула. Телефон снова вибрировал. Сохин. Я прикрыла глаза. Сто раз просила его не писать и не звонить, когда я дома.
— Снова по домашке напрягают?
Голос матери звучал насмешливо. Она уже задавала неудобные вопросы, и я понятия не имела, что с ними делать. Я вообще жила в каком-то вакууме последние два месяца.
