Короче, обложили по всем фронтам, и я стал напоминать сам себе угрюмого подростка, который вечно всем недоволен. Как Василек, короче. Про него тоже репортаж смотрел. Аж три раза видео на повтор ставил, вообще не верилось, что это он так прыгал там, словно каскадер. Качество записи было отвратительное, тем не менее я очень постарался соотнести изображение со своим однокурсником.
Бомж что-то хрюкнул, я даже понять не мог, как его угораздило. Мне старлей просто сказал берем и потащил его за собой. Мол, подходит под какую-то там ориентировку.
Я бы может даже поверил, но это был не первый бомж за эти месяцы. Далеко. Вот обделались в моей машине впервые. Я даже думать не хотел о том, что теперь это значит.
Настроение, как всегда, было в районе плинтуса. Старшей сказал сидеть и караулить товарища, попутно мечтая его оформить.
Вы когда-нибудь пытались выведать у бездыханного тела, как его зовут? Короче, я привычно полез по карманам, найдя уже в третьем паспорт. Залитый, прокуренный и вонявший. Опять матери стирать мне форму. Я тут вечно по полевке лазил, потому что обычную одежду тупо жалко было. Да и участковый мой тоже по форме ходил, у них так положено.
Стал заполнять протокол. Наверное, уже сто пятидесятый за это время. Иногда казалось, что старлей таскает этих сюда для коллекции. Хотя вроде мужики в дежурке шепнули, что он всему отделу по этому направлению показатели делает, вот его и не трогает руководство особо.
Боже, верните меня на нудные лекции! Там же спать можно, в покер даже играть! Никто тебя не заставляет сидеть с вонючими бомжами и возить их в машине.
Все, завтра моя тачка «сломается». Ну а что, пусть этот на своей ласточке всякий сброд доставляет. Конечно, неудобно будет на маршрутке добираться с другого конца города, но зато никто писаться не станет в моей машине.
Все, решено! Завтра же говорю, что у меня что-то там сломалось. Невозможно просто с таким отношением. Я думал, я сюда приду за знаниями. Как хорошо было на третьем курсе! Спокойно, у мамки за пазухой. А сейчас с какого-то перепугу меня кинули к участковым, и те быстро в оборот взяли. Вечно загруженные, живущие в своем собственном мире, они всегда могли найти мне тысяча одну задачу на исполнение.
Я сначала радовался, думал: прикольно будет. Все-таки мы их службу не очень изучали, и пробел закрою. А в итоге не знал, как откреститься от этого. Но было поздно. Теперь от того мужика в протертой форме зависело, как я сдам практику и сдам ли вообще. Вот распишется мне в дневнике практики, и можно его слать куда подальше.
Хотя как слать, а вдруг так получится, что меня после окончания сюда запихнут? В участковые! От этой мысли аж дурно стало. Никогда не слыл истеричкой, но сейчас был близок к припадку.
Я не хочу тут работать! Не хочу! Можно мне нормальное интересное и без бомжей место? Чтобы люди вокруг ходили цивильные, как в институте. Пора мать напрягать. Устроила же она меня в школу милиции как-то. Вот может можно меня и на работу хорошую потом определить?
Голова болеть начинала.
— Все, Егорка, вали отдохни. Чуть позже поедем еще по одному адресу, а завтра мне на сутки. Переспишь дома, и нас снова будут ждать великие дела.
Ага, еще не все бомжи салон моей машины оценить успели. Мне казалось, что, наверное, весь район уже успел познакомиться с комфортабельными условиями моей тачки.
