– Когда вы плачете, господин мой, ваш раб тоже плачет, – проворил пискляво мальчик и захныкал по-детски.
– О, Антиох…
Аристон опрокинул мальчика на кровать и прижал к себе. Мальчик обнял сильную руку своего господина и положил свою кучерявую голову к нему на ладонь. Юноша почувствовал его влажное лицо и тоже заплакал. Вскоре, устав плакать от обиды и отчаяния, они так вместе и заснули, обнявшись на одном ложе – господин и раб.
На завтраке Аристон не появлялся. Аристид не стал интересоваться о его отсутствии так же, как и не стал осуждать его за несоблюдение семейных традиций. Где сейчас отец, чем он занят и что он чувствует, Аристон не знал и не спрашивал. Всё утро он просидел у себя в комнате, не появляясь у него на глазах.
Антиох принёс своему господину сладких пирожков с кухни и кувшин вина. Вместе они разделили небольшую трапезу и поговорили по душам. Вскоре, по наступлении полдня, Аристон по привычке надел на себя хитон и гиматий. Мальчик недоумённо покосился на него и ударил себя по лбу.
– Что? – Не понял Аристон. Ответа не потребовалось. Он вспомнил злополучный ужин с отцом и сокрушительно сел на ложе.
Неожиданно мальчик-раб слез с подушки и прыгнув вверх, заплясал в безумном танце. Аристон убрал с лица ладонь и вопросительно покосился на Антиоха, потребовав объяснение его внезапно странному поведению.
– Флора! – Воскликнул мальчик и расхохотался.
Верный раб знал, как поднять настроение своему господину. Аристон сильно покраснел при упоминании любимой девушки. Глаза его засеяли прежним блеском, а губы натянулись в счастливой улыбке. Вчерашний вечер совсем затуманил ему разум. Он совершенно забыл об агоре, о рыночной площади, о прекрасной незнакомки, которую с милостью богов, он там встретил. Бремя горя и обиды, напоминающие тяжёлые доспехи воина, тут же слетели с плеч. Стало настолько легко на душе, что казалось, она вот-вот отсоединится от плоти и покинет тело своего хозяина. Аристон поднялся с ложа и поцеловал любимого друга в щёки.
Когда Антиох вместе с Аристоном надели на себя тёмные, дорожные плащи с капюшонами, они взяли с собой тройку вооружённых рабов и направились на агору. Но, не успев выйти на улицу, старый привратник Фукидид загородил им проход.
– В чём дело, Фукидид? – Не понял Аристон.
– Ваш отец распорядился не выпускать вас из дома, – ответил старик, всем своим видом стараясь доказать молодому господину, что он здесь не при чём.
– Передай отцу, что я желаю посетить агору, – приказал Аристон и сделал ударение на последнем слове. «Агору, а не палестру.»
Фукидид поклонился господину и ушёл исполнять приказ, а через несколько минут снова вернулся. Лицо его выражало сожаление и страх. Аристон посмотрел на него, молча требуя ответ и увидел вместо кивка, отрицательное покачивание головой.
– Я обязан также вам передать, что ваш отец ждёт вас в саду.
– В саду? Что ему нужно от меня?
– Я не знаю, но он не один. Этот человек мне не знаком, и я его никогда раньше не видел.
Аристон поблагодарил привратника и отпустил рабов. Несложно было догадаться, зачем отец его звал к себе.
Ясное небо снова запрудили тёмные, серые тучи, напоминающие дым от костра. Солнечный свет сменился тьмой. Больше всего сейчас он не хотел видеться с одним человеком – с отцом. Поэтому всю дорогу он преодолевал с тем же чувством, что ощущает осужденный перед казнью. Антиох молча кивнул ему, мол, я с тобой, и Аристон вступил на каменистую тропу летнего сада. В нос ударил восхитительный аромат цветущих деревьев, жасмина и роз. Несколько рабов вспахивали землю и пересаживали новые, маленькие цветы, привезёнными из Александрии его отцом. Рабы поклонились ему и продолжили работу.
