Кунха присвистнул.
– По два на верблюда? Двадцать всадников? – переспросил он.
– Ну, так… да… верблюдов много! Богатый караван! – глаза кочевника заблестели алчным огнем.
В Кунхе тоже проснулся азарт. Будет богатая добыча – будут новые воины. Против большого войска его брат не устоит – отдаст знамя рода, и снова он, Кунха, станет его предводителем!
– Седлать коней! – закричал он и побежал к своему.
Они ехали рысью, но Кунха едва сдерживался, чтобы не перейти в галоп. Не стоит так спешить – подсказывал его воинский опыт. Налетим с ходу – испортим товар. Вдруг там мешки со специями или лазурит россыпью? Кунха почти наяву представил себе рвущийся от вонзившейся стрелы мешок на горбах верблюда и высыпающиеся из него драгоценности. Нет! Он подойдет как таможенный отряд, остановит караван, осмотрит все, усыпит бдительность охраны и уж потом порешит всех! Нет, не всех! Ему нужны рабы! Он уйдет в горы, в далекую долину меж суровыми хребтами, где поставит свой стан – крепкий, как крепости парфян, будет пасти отары, сеять ячмень…
Звон колокольчиков выдернул его из облака мечтаний. Караван! Впереди на осле, покачиваясь в такт поступи длинноухого, едет крупный мужик с замотанной головой. Спит, что ли? Его голова расслабленно болтается, того и гляди оторвется. Кунха подъехал ближе. Всадник очнулся ото сна, поднял на него недоуменные глаза. Кунха скривился в усмешке. Замерз ночью, вот и накрутил на голову что попало!
– Эй ты! – грозно окликнул он сонного караванщика и поднял коня перед ним на дыбы.
Осел со страху шарахнулся в сторону. Толстяк едва не упал. Кунха рассмеялся во весь голос. Его воины между тем объехали караван с двух сторон, окружая его. Охранники, на первый взгляд дремавшие в седле, вскинулись. Кунха поздно увидел в их опущенных руках обнаженные мечи. Следом за ними люди, сидящие на верблюдах, сдернули с поклажи чехлы и кинули тем, кто внизу, луки; колчаны со стрелами оказались у них под плащами. Казавшийся увальнем караванщик, не слезая с осла, взмахнул рукой снизу вверх – и дротик вонзился Кунхе в горло. Часть отряда Кунхи, оказавшаяся позади каравана, подняла луки, но не все успели натянуть тетивы. Из утренней дымки тучей выскочила конница. Хватило несколько стрел издали и точных взмахов мечей – и все воины бывшего ябгу пали, поверженные кушанами.
Буцзю, зарубив трех разбойников, разочарованно остановился. Разве это бой? Сами, как разбойники, напали, да и отряд врага был небольшой.
– Собрать оружие, восстановить караван! – приказал он. – Идем дальше!
Снова сложили луки на поклажу, снова закрыли их от случайного взгляда, снова воины пошли рядом с верблюдами, спрятав оружие под плащами. Караванщик теперь перебрался на коня. Он снял тюрбан с головы и повязал широкую ленту. Поднявшееся солнце пригрело затылок. Михро на их стороне!
Проснувшийся Окс, подпрыгивая волной на порогах, с интересом поглядывал на странный караван, только что ощетинившийся смертельными стрелами и снова продолживший путь тихо и степенно, сообщая о себе лишь позвякиванием колокольчиков на шеях верблюдов.
Буцзю вырвался было вперед, но его догнал посыльный.
– Собери войско, отстань от каравана! – так передал царь.
Караван поравнялся с бывшим лагерем Кунхи. Два его сородича суетились у котла. Стрелы вонзились в них неожиданно. Дахи так и осели на землю с удивлением в глазах.
Вскоре на отвесном берегу реки показались юрты таможенной стражи, окруженные низким глиняным забором. Женщины открывали пологи для просушки юрт от ночной влаги, часть стражников сидела у очагов, часть занималась конями, стоящими в стойлах. В плотных ачканах и накинутых поверх них меховых безрукавках воины выглядели сурово. Но из оружия при них были лишь дротики. Приход каравана оказался для них неожиданным. В конце сезона рату, когда холод сковывает степь, а воды Окса становятся обжигающе холодными, караванные дороги замирают. Только легкие суда еще проходят по реке, но и их не так много.
