Кустырь - страница 9

Когда ничего не придумалось, он решил разбить эту оказию на несколько мелких дел.

Для начала нарвать цветов для Ольги из бара «Якорь». Накануне она отдала ему порцию еды, к которой заказавшие её посетители почти не прикоснулись. Потом он вспомнил, что у него завалялась банка собачьего корма: он нашёл её мятую возле пивбара «Пятница», видно хозяин зашёл выпить и не донёс до дома. Можно отдать консервы знакомым псам, которые живут в районе теплотрассы. А ещё ему на рынке отдали множество рваных мешков из-под всякого зерна. Они плохонькие, но Але сгодятся. Вот и целых три хороших дела можно успеть. Рюмка решил не тянуть и отправился немедля.

Рюмка собирал цветы неторопливо и экономно, поставив колено на расстеленный пластиковый пакет. Названия цветов он не знал, беленькие какие-то. Они росли на теплотрассе и пустыре, выделяясь своим нежным цветом на фоне сухой травы и мусора.

Собрав дюжину, он решил передвинуть пакет, но углядел разбитую стеклянную банку, грозящую порезом. Мужичок переместил пакет в безопасную сторону и продолжил сбор.

Уже набрав полную охапку цветов, он замер. Вот же оно. Точно же. Рюмка быстрой походкой, несвойственной его обычно экономным движениям, пошёл в сторону заведения «Золотой Якорь».

 Возле входа активно опохмелялась первая компания синеватых ласточек.

– Ооо! Рюмас! Иди к нам, брюхо тянет.

– Извините, парни, я по другому делу сюда.

– Эй, эй, эй, ну Рюмасик, уважь нас, голодно же. Есть может заначка какая?

– Парни, только собачий тушкан, не человечий, – Мужичок развёл руками, извиняясь. – Дайте мне час, вернусь с едой и накатим.

– Давай, конечно, но сказать чего хочу тебе.

– И чего?

– Гав!

Рюмка помедлил.

– Уверен?

– А то ж.

Мужичок вернулся, достал из сумки собачьи консервы и поставил перед похмеляющимися.

– Карен никогда не разрешит.

– Ну дак, милая моя, я же не предлагаю ему рассказывать. Сама отдала алкающим, сама деньги получила, все в плюсе.

– Алкаши они, а не алкающие, растреплют и мне попадёт.

– А ты пригрози, что будут болтать и всё закончится. И я похлопочу. Только тебе предлагаю, больше никому ни-ни.

– Нет, Соколик, не проси. Выплывет.

– Ну Оленька, где ж твоё сердце. Люди вопиют.

– Пьют они просто, без всяких этих твоих…

Ольга решительной рукой взяла пять полных кружек и понесла к столу. Рюмка остался у стойки, размышляя, как уговорить неприступную продавщицу. Цветы не помогли, уговоры тоже, больше ничего в голову не шло.

Оля вернулась какая-то притихшая. Взяла не стеклянную кружку, а пластиковый небольшой стакан, наполнила пивом, поставила перед мужичком.

– Ладно, неси давай. Попробуем.

Рюмка выпил своё пиво, вышел на улицу и углядел, как мужики тянут своё пенное и с помощью складных ложек на пятерых разъедают банку собачьих консервов.

Договорится с Самураем было несложно: у него всё равно постоянно случались остатки банок, срок годности которых подходил к концу. Рюмка сбегал за тележкой и отволок первую партию ассорти в томатном соке, перцев и солёных огурцов в заведение «Золотой Якорь». Ольга в первую же смену с поддержкой Рюмки продала семнадцать банок. И слава о пиво-водочном кафе с закуской из-под полы начала расползаться по району. Новость уж больно хороша была, ядрёная, хрусткая. А вскоре Самурай отжалел им маринованных грибочков, и народ повалил если не толпами, то весьма устойчивым потоком. И Карен, хозяин, был доволен, пусть и не знал всего. Всем хорошо.