– Второе. Казаки с мирным населением, женщинами, детьми, стариками не воюют. Хочешь, чтобы к тебе хорошо относились – будь всегда человеком!
– Третье. Казаки с уважением относятся к пленным врагам. Будешь с уважением относиться к врагу, будут с уважением относиться к тебе.
– Четвертое. Раненый враг – не враг, а раненый человек, которому надо оказать помощь. Сегодня ты ему, завтра он тебе!
– Пятое. Казаки не занимаются мародерством. Военные трофеи – это оружие, но продовольствие, ценные вещи – это мародерство. В военное время за это расстреливают.
– Шестое. Казаки в походе не насилуют девушек и женщин на вражеской территории, даже при их согласии. Не наживайте себе лишних врагов. На Кавказе такого никогда не прощают!
– Седьмое. На войне казаки не пьют, ибо водка может довести до срыва задачи и гибели товарищей.
– Восьмое. Курение в разведке и в тылу противника выдают положение отряда. В ночное время запах дыма распространяется до 200 метров. Кто хочет курить – лучше уходите из отряда. Кто остается в отряде – курить бросает сегодня.
– Девятое. Казаки живыми в плен не сдаются! Или прорываются, или погибают!
– Десятое. Сдавшихся в плен – казаки прощают! А не сдавшихся – уничтожают. Храбрости всегда слава и уважение, даже у врагов! А здесь в горах это особо ценится.
– Я прошу выучить все эти десять заповедей наизусть. Какие есть вопросы?
Осипович сзади прошептал:
– И все же ты капитан 3-го ранга с Русского острова. Меня не проведешь!
Мирошенко опять вышел из строя.
– Разрешите, товарищ капитан 3-го ранга? Насчет курения вы, наверное, пошутили. Вот я курю почти с детского сада. Сами понимаете, что трудно бросить сразу.
Из строя раздались смешки. Мирошенко повернулся на секунду к строю, а затем, глядя на Кузьму, продолжил:
– Сразу не бросишь все прелести нашей жизни – пить, курить, баб любить! И второе, что нам будет можно, если пить нельзя, курить нельзя, трофеи брать нельзя. А что можно?
– Сразу бросать курить не надо. К сегодняшнему вечеру, пожалуйста, бросьте, если хотите остаться в отряде. С нами пойдут только те, кто принимает от души все эти казачьи заповеди. Кого что-то не устраивает в заповедях наших предков – могут выйти из строя и уйти лучше сразу сейчас. Я думаю, что их держать не будем! – он обернулся и посмотрел на полковника Науменко.
Тот кивком головы подтвердил слова Кузьмы.
– Но ведь наши предки всегда курили люльки! – сказал с улыбкой Мирошенко, потерев подбородок и улыбнувшись.
Из строя послышались поддерживающие его голоса.
– Да, курили! Это так. Но сейчас война не та, что была ранее. Запах табака в лесу распространяется на сотню метров, ночью и того более. А вы готовитесь стать спецназом – значит, ваша деятельность будет в тылу врага! – повел плечами Кузьма, – из-за досадной привычки можете погибнуть сами и могут погибнуть ваши друзья. Я не хочу брать с собой тех, кто может подвести!
Трое человек в кубанках, во главе с Мирошенко, вышли из строя.
– Мы так ограничивать себя не брались. Абхазию прошли, в Приднестровье были, но таких строгостей и глупостей не видели! – пробурчал Мирошенко, – айда, хлопцы, отседова! Не нужна нам такая армия!
– Кто еще хочет уйти? – громко спросил Кузьма.
Вышло из строя еще человек пять.
– Мы до хаты пойдем, товарищ полковник! – сказал один из казаков, обращаясь к Науменко, – и курить бросить надоть и пить! Так не пойдет! Это нам не подходит! Гайда, хлопцы, до дому! Хорошо начал командир, да плохо кончил!
