Василь Васильевич добродушно улыбнулся и пожал плечами.
– Смирение, Женя, насколько я понимаю, не является необходимым качеством современной молодёжи? Да и почему бы и не смириться? Ведь, судя по тому, что мы с вами путешествуем в условиях более чем комфортных, куском хлеба тоже не перебиваемся, не всё так уж и безнадежно? А? И ваша материальная незаинтересованность по миру вас ещё не пустила?
Эта не совсем понятная череда вопросов вызвала на моем лице выражение недоумения. Василь Васильевич, скрестив пальцы рук и уперев в них свой массивный подбородок чуть искоса вгляделся в меня, наверное, в ожидании очевидного ответа. Я молча пожал плечами. Понятное дело, от голода и холода я надежно защищён. Как-то неясно…
Он, протомив меня своим взглядом, продолжил.
– Как я уже говорил, любое осмысленное качество, ну или его отсутствие, можно перебороть. Нужно только понять, насколько вас не устраивает это положение. А, учитывая остальные характеристики вашего квадрата, задать себе ещё более конкретный вопрос: «А именно меня это не устраивает? Или ещё кого-нибудь?» Подумайте…
Я весь напрягся. Внутри родилось неприятное ощущение, очень мне знакомое. Оно возникало каждый раз при наших недолгих встречах с моей тещей. И основой этих бродивших неприятных во мне волн всегда служил один и тот же диалог. Даже вернее, монолог. Монолог родительницы моей супруги на тему неудовлетворительного размера моего оклада. Его я, исходя из уже достаточного жизненного опыта, выслушивал почти молча. Смысла объяснять, что дело тут не в моих доходах, а в чьих-то непомерных и необоснованных расходах, не было. Ведь какой может быть смысл в общении с человеком, позволяющим себе вот так вот бесцеремонно влезать в дела, его не касающиеся!
От этих мыслей по телу пробежал неуютный холодок. Меньше всего мне хотелось, отъехав на значительное расстояние от дома, вспоминать здесь семейные распри и раздумывать над их причинами.
«Может, он просто наобум задал мне этот вопрос, а я так среагировал!». Эта мысль на мгновение меня успокоила. Я посмотрел на Василь Васильевича. Но его внимательный, чуть скошенный взгляд напрочь отмел моё предположение. Наобум этот человек вряд ли что будет говорить…
Я слегка заерзал на своём люксовом сиденье. Признаться честно, от такого ковыряния во внутренних покоях мне становилось не по душе. И как-то пропала охота вслушиваться в интерпретации цифр моего квадрата.
В голове лихорадочно закрутились мысли о том, как бы аккуратно и ненавязчиво закончить разговор обо мне. Ничего приличного не придумывалось, кроме как вежливо ретироваться в тамбур для курения. Но не успел я высказать своё желание подзаправиться никотином, как Василь Васильевич сам прервал затянувшиеся размышления.
– Наша познавательная беседа плавно перетекает в пытошный процесс?
Он заулыбался, выпрямился и расслабленно прислонился к мягкой диванной спинке.
– Не удивляйтесь, Женя, вы человек очень открытый, и ваше лицо отражает всё происходящее внутри. И я хорошо понимаю, что там происходит. Да, да… Всё по аналогии… Мало у кого получается понимать себя, принимать, да ещё и исправлять…
Я не очень хорошо понял сказанное им, лишь почувствовал, что мы деликатно отошли от темы моего самоанализа. С облегчением вздохнув, я заметил:
– С такими занимательными беседами я и курить скоро брошу! Моя никотиновая зависимость уже несколько часов не даёт о себе знать!
