– И этот скотч…
– Чем сложнее ритуал, – куратор поднял палец, – тем сильнее он объединяет. Ну и, самое главное, техника безопасности. Никуда не залезете и ничего не испортите.
– А рот-то зачем заклеивать?
– А что вы умного можете сказать? Ваше дело – слушать и вникать.
– Слушать и вникать, значит, – с сомнением повторил Коля.
Услышанное хоть несколько и пригасило его справедливое возмущение, но не в Колином характере было сразу принимать сказанное на веру.
– Так. В лаборатории ты побывал. Идем к летнему ядру.
Они двинулись от столовой по тропинке.
– Все равно, – пробурчал Коля, – мог бы предупредить. А то будто с врагом…
– Ты это про Тоцкого? – поинтересовался Егор Семенович.
– Про кого?
– Про Дениса.
– Ну да. Нехорошо он делает. Доборных не любит, сказал.
– Да, – несколько отстраненным тоном подтвердил Егор Семенович. – В определенном смысле он редкостный негодяй.
И тут за спиной у них послышался многоногий топот, пыхтение, и звонкий, мальчишеский, слегка задыхающийся голос крикнул: «Лыжню!» Егор Семенович проворно отскочил с тропинки в сторону и заодно увлек за собой Колю.
И Коля увидел, как мимо них пробегает стайка ребят в красных ветровках с вензелем «Л». Некоторые из них живо напомнили ему «негодяя» Тоцкого: похоже, бег давался им нелегко, но на лицах было то же самое выражение неуклонного упрямства.
– А у тебя как с физкультурой? – спросил Егор Семенович, когда они вернулись на тропинку.
– Пятерка. Бегаю, лыжи…
– Уже неплохо. Так что с лабораторией? Понравилось тебе?
Коля с подозрением посмотрел на своего куратора – не издевается ли он, – как вдруг понял, что, несмотря на скотч, то, что происходило в лаборатории, ему понравилось. Понравилось, какие они все были уверенные, даже самые младшие, почти его ровесники; понравилось, что все они были увлечены происходящим; понравилось, что в разговоре своем они не признавали границ, и если б надо было запустить в честь Седьмого ноября ракету к Солнцу, они б ее запустили.
Такое сложилось у Коли впечатление.
– Да, – ответил Коля. – Понравилось. Чего уж.
Егор Семенович остановился и внимательно на него посмотрел.
– Понравилось, зна-ачит, – задумчиво протянул он. – А понял что-нибудь?
– В общих чертах, – сказал Коля. – Они готовят сюрприз на Седьмое ноября. Хотят сделать фейерверк или что-то типа такого.
Егор Семенович уставился на Колю так, словно увидел его впервые. Коля почувствовал, что у него отчего-то начинают пылать уши.
– Вообще-то не надо было мне это говорить, – сказал Егор Семенович. – Это ведь не твоя тайна.
Коля молчал. Крыть было нечем. С другой стороны…
– А если бы они задумали школу взорвать? Как тогда быть? – хмуро спросил Коля.
Егор Семенович ответил не сразу.
– Как быть… Осторожнее быть в выборе соратников. Или предупреждай их сразу. Ладно, пошли… э-э… А! На спортивное ядро!
Однако в этот день добраться до спортивного ядра Коле было не суждено.
– Егор Семенович, подождите!
Они синхронно обернулись.
Их догоняла какая-то девочка. Когда она подбежала поближе, Коля увидел, что девочка красива – впечатляющие черные глаза на смугловатом лице, длинные черные волосы, собранные в толстую косу, тощеватая, но энергичная фигурка.
– Егор Семенович, здравствуйте, – решительно сказала гостья. – Мне нужен этот мальчик.
Егор с недоумением уставился на нее. У него, кажется, даже челюсть отвисла.
– Настя? В каком смысле «нужен»?
– В смысле «я испытываю необходимость в некоторых действиях, на которые он с большой вероятностью способен», – очень терпеливо пояснила Настя.
