В каждом случае работа с телесным симптомом ведется одновременно с интеграцией негативного опыта, полученного в течение всей личной истории.
Память о негативном опыте и о разных типах стресса всегда связана с конкретной физической симптоматикой, часто неосознаваемой и проявленной через конкретную конфигурацию телесных ощущений (строго индивидуальную для каждого человека). Верно и обратное: каждый болевой симптом можно безошибочно связать с конкретными событиями или событийным тупиком, катастрофой и т. д.
* * *
Особенность (и ограничение) наших методов в том, что они требуют высокого уровня внутренней активности. Они не годятся для тех, кто занимает пассивную позицию по отношению к своей боли или болезни и связанному с этим процессу лечения, перекладывая ответственность за свое состояние исключительно на врача и лекарства. Однако сотни людей, принявших на себя ответственность за свое здоровье, успешно обучились этим методам, пройдя тренинги или индивидуальные консультации. Многие овладели основными приемами, пользуясь только текстами пошаговых инструкций, задающих внутреннее поведение в момент переживания боли или дискомфортного состояния.
(Один из типичных случаев.)
Лиза М., 30 лет, г. Новороссийск, обратилась с жалобой на сильные дневные и ночные приступы зуда во время обострений врожденного псориаза. С Лизой работал консультант, одновременно она обучалась самостоятельному использованию наших технологий. В процессе систематической работы (длившейся около семи месяцев) исчезли сначала дневные приступы зуда, потом ночные, и вскоре болезнь проявлялась только в виде незначительных рецидивов (в моменты острых стрессовых переживаний), которые Лиза научилась самостоятельно и быстро снимать.
6.2 Принятие страдания как практика исцеления
Болевой синдром и болезнь вообще воспринимаются обыденным сознанием как удары судьбы, идущие извне и обусловленные объективными физическими причинами. Это же касается и эмоциональных реакций на внешние события.
Принято также думать, что если для боли есть физические (то есть материальные) основания, такие как травмы, повышенное кровяное давление, воспаления, инфекционные поражения, родовые схватки и т. п., то эта боль (или болезнь, или дискомфорт…) не может быть преодолена без физических же и медикаментозных средств.
Самое нематериальное из применяемого для борьбы с болевым синдромом, это суггестия и аутосуггестия, которые, впрочем, с точки зрения целостного организма, действуют так же, как обычный анальгетик: отключают болевой сигнал, делая его недоступным восприятию, т. е. намеренно снижают чувствительность тела.
Если в этот момент напомнить о христианском принципе принятия страдания, который таким образом грубо нарушается, это может быть воспринято как неуместное морализаторство, ведь речь идет о реальных человеческих страданиях. Эта тема – яблоко раздора между священником и врачом.
Впрочем, этот раздор существовал не всегда и не везде. Известно, что человек, живущий в духовной традиции, может бороться с болью, следуя принципам, диаметрально противоположным современным медицинским. Чувствительность тела у него в норме или повышена, однако ситуация травмы или болезни не вызывает напряжения, страха, спазма, неприятия, он не борется с болью, а безоговорочно принимает ее – как волю Божью – и «чудесным образом» становится для нее «прозрачен».
