Производная от человечества
– Почему… почему вы ничего не делаете?
Я смотрю на человека (он для меня просто человек, и не надо мне говорить, что у людей есть имена, никогда в жизни я не запомню их имена, да и нет у меня никакой жизни, так что даже и не просите, для меня человек и человек, и все) – итак, я смотрю на человека, впервые смотрю по-настоящему, только сейчас понимаю, что он собирается делать, вернее, чего не собирается делать…
– Вы… почему вы не…
Он измученно опускается на краешек стола, боится сесть всей тяжестью, чтобы не полететь кувырком. Я прямо-таки вижу, как он подбирает слова, что-нибудь вроде – как вам сказать, ну что я могу сделать, тут, видите ли какая ситуация – не говорит, молчит, понимаю, что случилось такое, что тут уже ничего не скажешь…
– Вот представьте задачу… – наконец, говорит он, – вот представьте…
Я люблю задачи, то есть, как люблю, в моей жизни нет ничего кроме задач, так что мне еще делать…
– Задача… – отсюда, с высоты моего роста, человек кажется совсем крохотным – люди делают челноки, совершенствуя их так, что скорость челноков увеличивается каждый год на один световой год в год в год… А самая близкая к нам звезда удаляется от нас каждый год на один световой год… понимаете?
Начинаю считать, тут же спохватываюсь, понимаю, к чему он клонит.
– Постойте, я вам еще вопрос не задал…
– А я понимаю вопрос…
– Вот это и плохо, мы вас таким не делали, чтобы вы вопросы понимали до того, как вам их сказали…
– Хорошо, не буду понимать вопросы…
– Нет-нет, вы понимайте, понимайте, это очень хорошо, очень важно… так ваш ответ…
– …никогда.
Он с сожалением кивает, кажется, он благодарен мне, что я не заставил его сказать это – никогда.
Тишина.
Пустыня под бесконечными звездами. Под бесконечно далекими звездами.
Человек (я зову его человек) с высоты моего роста кажется совсем крохотным.
– Закроют? – спрашиваю я.
Он снова с благодарностью смотрит на меня, что я позволил ему не говорить это – «закроют», и что именно закроют.
Он бормочет что-то утешительное про проект музея космонавтики, тут, под открытым небом, – космонавтики, которой нет…
– …я знаю решение задачи.
– Простите?
– Я знаю решение.
– И? – он поднимает голову, отсюда кажется совсем крохотным.
Чем дальше идет время, тем больше расстояние между нами… боюсь, у нас только один выход… ввести отрицательное время.
– То есть, пустить время вспять?
– Нет… сделать время отрицательным…
Даже отсюда слышу его тихий смешок:
– Вы хоть понимаете, что будет, если звезды устремятся к нам, то от нас ничего не останется? Про красное смещение слышали?
– Да нет… Я имею в виду отрицательное время…
– Не понимаю.
– И не надо понимать… я сделаю… все сделаю…
– Я уже знаю, что он будет возражать, я уже знаю, что он будет бояться, – мне все равно, моя задача – решить задачу, все остальное меня волновать не должно…
Он молчит – я уже знаю, что так он молчит, когда должен сказать мне что-то очень и очень такое, чего говорить не хочется. Он молчит так, будто ждет, что я сам дополню его молчание, сложу факты, догадаюсь, что происходит…
