– Молодой человек, а ничего, что я за круиз этот все сбережения отдал?
– Ну, если вам так хочется… последний круиз в жизни, так сказать…
– Нет, а сделать-то больше ничего нельзя?
– Можно… ну, я так думаю… у вас книги ваши с собой есть?
Он оторопело смотрит на меня, только сейчас понимаю, что я сморозил, можно подумать, писатели с собой полное собрание сочинений носят…
– В библиотеке здешней должно быть…
– Отлично… много у вас книг?
– Да семьдесят томов…
– Тогда давайте вместе таскать…
– Куда… таскать?
– Да надо же их в океан выкинуть, понимаете?
– Вы… вы вообще с ума сошли, книжки выбрасывать?
– Ничего я не сошел, океан ваши книжки заберет, начитается, вас не тронет…
– Нет, даже не просите… слушайте, молодой чловек, у меня рука не поднимется… то есть, перетаскать помогу, а дальше вы сами…
А дальше я сам бросаю в воду том за томом, океан жадно глотает книги оду за другой. Только бы сработало, думаю я, только бы помогло, только бы океан не потопил корабль… Спохватываюсь, настораживаюсь, что-то не так, что-то не то, понять бы еще, что именно, а вот, стайка серебристых рыб мелькает мимо меня, еще одна… только сейчас понимаю, что корабль уже давным-давно на дне океана, теперь, главное, делать вид, что я этого не заметил, чтобы не напугать отдыхающих… Не сразу понимаю, что остальные делают то же самое, упорно делают вид, что ничего не происходит…
Океан беззвучно смеется надо мной, над нами над всеми…
К тебе придут люди, говорю я океану, впрочем, могу и не говорить, океан и так видит заготовки огромных городов, готовых раскинуться на его поверхности, бесчисленные батискафы, готовые погрузиться в бездны. Я жду, что океан возмутится или испугается – но океан молчит, его чувства спрятаны где-то глубоко-глубоко, на сколько-то там ниже уровня моря.
Принеси звезду мира, говорит океан.
Мне кажется, я ослышался, быть не может, чтобы океан так просто расстался с бесценным сокровищем, которое хранил веками.
Принеси, повторяет океан.
Делать нечего, вонзаю свое сознание в какую-то глубоководную тварь, которую про себя называю инопланетной, опускаюсь бесконечно глубоко, чувствую, как океан наваливается всей тяжестью, готовясь раздавить насмерть. Океан все понимает, океан сам поднимает глубокие впадины, бросает бесценное сокровище на мелководье, откуда я уже могу его достать, вернее, не могу, потому что я неживой, могу только показать людям, что вот тут, тут…
И все равно не понимаю – зачем…
…понимаю потом, когда битва уже отгремела, последняя битва, после которой не осталось никого. Понимаю потом, когда океан входит в опустевшие города, пробует их на вкус, погружает в свои глубины то, что ему нравится и выгоняет на отмели то, что ему неприятно, в растерянности смотрит на какую-нибудь площадь, теряется, ну и что мне делать, я чувствую радость от празднеств, уют рождественских вечеров, и в то же время нестерпимую боль тех, кого когда-то здесь сжигали дотла…
Океан окутывает весь мир, оставляя островки того, что ему не нужно – наконец-то океан становится таким, каким он хотел быть. Иногда океан сожалеет о тех временах, когда он был еще никем, никаким, а иногда сожалеет о том, что все случилось слишком быстро, может быть, люди придумали бы что-нибудь еще, как знать…
…океан, бесконечно тонущий сам в себе…
