Пес поднялся на лапы и оскалился. Послышалось приглушенное рычание.
– Ну, тише, тише, – попытался успокоить собаку витязь. – Не заберу я твое добро.
Резко вскочив на все четыре лапы, пес пронзительно залаял. Витязь вздрогнул и выронил лукошко с ягодами из рук.
– Ух! Душегуб, проклятый! Напугал! Все ягоды из-за тебя просыпал!
– Он моё лукошко стережет, – раздался за спиной у витязя мягкий женский голос, от которого у него чаще забилось сердце. Молодой человек резко обернулся.
Перед ним стояла Морена в свободном красном платье с уборами. Она скрутила мокрые волосы и выжимала их, подобно белью после стирки. На лице не осталось и следа от вчерашнего озорства и веселья.
– Ну! С чем пожаловал? —Надменно спросила девушка у витязя. От её фразы повеяло холодом, и молодой человек изменился в лице.
– Да вот. Гостинца тебе вез… – Ответил он, но девушка его перебила.
– А за гостинец этот разрешения спросил у хозяина леса? – в голосе Морены появился оттенок гнева.
– Зачем? Я ж хвалу воздал…
– Оставь свои оправдания! – От вчерашней милой озорной девчонки не осталось и следа. Перед ним в образе юной девушки явился сам дух леса. Пес за спиной витязя недобро зарычал.
– Да я тебе их вез. Но из-за пса рассыпал, – воскликнул воин.
– Пусть в землю и уйдут, как не было их! – С этими словами девушка прошла мимо него, подошла к собаке и подняла с земли своё лукошко. На удивление витязя, теперь её тело не притягивало взгляд. – Идем! Агара ждет.
В избе ведьмы в полумраке витязь с трудом смог разглядеть обстановку. Небольшая печь, завешенная различными травами и грибами, которая чадила, наполняя серым млечным туманом всю избу. Напротив, широкий стол со ступой и пестиком, да множеством различных емкостей – мисок, лукошек, стопок. Дальше кровать с сеном, над которой тоже висели коренья да травы. Чуть дальше в углу другая кровать, а между ними бадья. От запаха множества сухих трав и корений у витязя защипало в носу и закружилась голова.
– Проходи, хлопец, – услышал он старческий скрипучий голос Агары, но саму ведьму так и не смог разглядеть – от едкого дыма заслезились глаза. – Кручину твою ведаю. Подсобить смогу, но и ты мне подсоби, серебра отсыпь! Опосля нарви три поросли крапивы околя Мшистой трясины, да положи их под сени к жене своей. Руками своими рви! Так надо! Будут справляться от чего волдыри на руках, молви – от поводий! Не больше! И старайся ни с кем свою речь не обронять, молву не городить.
Как минует на небе три месяца, выйди ночью из дому без коня. Да иди в лес сюда к Лысому холму. Морена тебе путь укажет светляками. Как придешь смотри на месяц и три раза молви: «Месяц новый народился, мне ребенок пригодился!». Да воротись назад по светлякам, не оглядываясь. Как вернешься, ложись с женой своей. Тогда говорить можешь, тогда и будет вам дитятко.
Но ежели, что не так сделаешь – заговоришь с кем, или про наговор расскажешь, али раньше придешь – быть беде! Ступай! Морена! Покажи ему, где крапива растет!
Витязь, оставил мешочек серебра на широком столе и поклонился. Морена вывела его из избы и повела по извилистой тропке в сторону Мшистой трясины. Всю дорогу до зарослей крапивы она молчала, но у зарослей вдруг произнесла:
– Как уедешь отсюда не увидишь меня боле.
Витязь уставился на девушку в недоумении и спросил:
– Как так не увижу? Никак на торжище боле не придешь?
– Не в том суть, – тихонько ответила Морена и с грустью отвела взгляд в сторону. После чего коротко обронила: видела это. Знаю. И быть потому.
