– Если вглядываться, человека за рулем можно разглядеть, – сказал он, обращаясь к Щербинину. – Но я полагаю, вахтеры не всегда вглядываются, особенно если машина не въезжает в поселок, а едет назад, в город. Вызови мне этого Юру Калугина завтра же, надо с ним побеседовать, – и, не задерживаясь больше возле будки, зашагал к машине.
Они проехали по узкой улочке, мимо аккуратных, будто пряничных домиков. Здесь не было таких роскошных особняков, как дом банкира Киршера, зато не было и развалюх, державшихся непонятно на чем. Свернули в другую такую же узкую улочку и оказались перед домом, окруженным ажурной решеткой. Впрочем, ворота в этой ограде были распахнуты, дверь дома тоже стояла открытой.
– Да ведь сегодня похороны! – сообразил капитан. – Не вовремя мы приехали…
– Полиция часто приезжает не вовремя, – отозвался Гуров. – А так я хоть взгляну на этого Приходько. С вдовой, видимо, поговорить не удастся – действительно время неподходящее. Ну, хоть со слугами поговорю.
Во дворе особняка густо толпился народ. Проводить министра собрались человек пятьдесят. В конце улочки стояли катафалк, два автобуса и вереница дорогих автомобилей. Сразу было видно, что хоронят человека «с положением».
Гуров вошел в ворота, однако входить в дом не спешил.
– Значит, с соседями ты уже поговорил? – негромко, чтобы не привлекать внимания собравшихся, спросил он у капитана.
– Да, вон в том доме побывал и вон в том. – Щербинин показал на коттеджи, стоявшие наискосок от дома министра.
– А в этом доме почему же не был? – указал Лев на скромного вида дом, стоявший прямо напротив особняка Приходько.
– А там никто не живет, – объяснил Щербинин. – Хозяева еще в прошлом году уехали работать в Испанию, да что-то не спешат вернуться. Дом пустой стоит.
– Пустой, говоришь? Это интересно. Ладно, пойдем попрощаемся с покойным министром. Заодно и на родственников взглянем.
Они вошли в дом и проследовали в гостиную. Здесь на возвышении стоял гроб, вокруг на стульях и в креслах сидели несколько человек. Гуров подошел ближе, так, чтобы видеть лицо покойного. Склонил голову в знак уважения к его памяти. Выделил глазами женщину с заплаканным, растерянным лицом – видимо, это была Лидия Приходько, вдова погибшего. К ней он подходить не стал. Не стал беспокоить и высокого парня, стоявшего рядом с гробом – видно, это был сын Приходько, Евгений. Оглядев людей в комнате, Лев заметил стоявшую в углу комнату женщину, зажавшую в кулаке связку ключей, и, подойдя к ней, шепнул на ухо:
– Я полковник полиции из Москвы. А вы, вероятно, экономка Наталья Крикунова?
– Да, я экономка… – так же тихо ответила женщина.
– Давайте отойдем куда-нибудь. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
Они покинули гостиную, свернули в коридор и оказались на кухне.
– Я вас долго не задержу, – заверил Лев экономку. – Скажите, в тот день, в понедельник, во сколько вы ушли отсюда?
– Меня уже спрашивали об этом, – ответила Крикунова. – Вот этот человек спрашивал, – кивнула она в сторону Щербинина, – и еще другие. Я сказала, что с точностью до минуты не помню, но помню, что это было еще до начала трансляции хоккейного матча. Семен Васильевич должен был вернуться как раз к началу. То есть я ушла где-то в восемь часов с минутами.
– А кто знал, что вы уйдете в это время? Что дома никого не будет?
– Да все знали: и Лидия Захаровна, и Женя, и Николай, водитель… Ну, и, конечно, сам Семен Васильевич знал.
