Заметив меня, Стасик полетел прямо в моем направлении, издавая нелепое гоготание. Я замерла от ужаса. Может быть, он превращается в гуся?! Но по его мимике и жестам я догадывалась – случилось нечто непоправимое или неимоверное. Но что?!
Подлетев ко мне, Стасик замахал руками, как крыльями. Ну точно – гусь! Мне стало страшно и… немножко совестно. Ведь в его сказочном превращении виновата некоторым образом и я. А лучше сказать, наша общая с ним фура. Еще хорошо, что я пока ни в кого не обратилась.
Чтобы не обидеть несчастного Стасика, я приветливо улыбнулась ему и сделала вид, что совсем не замечаю удивительных изменений в его… повадках.
Но, к своему непомерному ужасу, я вдруг начала понимать его гогот!.. Боже, это почему?!
Оказывается, наша несчастная фура только что нашлась!.. Ура ведь?!
Но со Стасиком продолжало твориться что-то сверхъестественное.
– Ну вот же, видишь? – мило подмигнула я начальнику. – Нашлась же наша фура. Я была уверена в этом с самого начала.
В ответ Стасик отчаянно захлопал крыльями. А я – чем дальше, тем ясней – разбирала его птичий язык! Я поняла так. Наша фура сейчас почему-то находится невообразимо где – в Тюмени!.. И неизвестно пока ее содержимое. Цела ли соя?!
Ах вот оно что!
– В Тюмени! – исступленно галдел Стасик. – Вдумайся только, Аделаида!
Однако, как ни верти, Стасик однозначно комичен.
– Но ведь нашлась же. – Я попыталась представить дело так, будто все идет хорошо. – А это главное. Теперь дело за малым…
– Ты хоть отдаленно себе представляешь, где эта Тюмень находится на карте?! Нет?! Так я тебе сейчас покажу!..
Но показывать мне он ничего не стал. Весь ужас для нас, оказалось, заключался совсем в другом – отнюдь не в поисках этого заштатного городка на карте мира. Сегодня к обеду к нам должен прибыть начальник головного офиса, именуемый среди сотрудников колумбария Колумбом. Заявится он исключительно по поводу этой чертовой фуры. И разбираться он будет со Стасиком и со мной. С нами двоими!.. Сказка, а не жизнь! Точно сказано?
Стас в панике метался, точно рождественский гусь в ночь перед Рождеством. Но его психозное состояние понемногу стало передаваться мне. Меня стало знобить. Я чувствовала, все мрачные прогнозы сейчас начнут сбываться самым чудовищным образом.
Неумолимо приближался час обеда. В отличие от своего охреневшего руководителя я пыталась хоть немного успокоить себя.
Ничего-ничего, когда я работала в Росреставрации, тоже случилось что-то в этом роде. И так же с непередаваемым ужасом мы ждали приезда какого-то страшного начальства из главка. А явился старичок, отечески пожурил всех, да и уехал себе с богом. Или вот еще… Когда мы с Женькой уволились от облезлого корейца и устроились в турагентство «Турция для всех», произошел сходный эпизод. Ну и что? Туристы однажды организованной толпой прибыли почему-то в Стамбул, хотя их ждали в Измире. Пустяк, ничего страшного… Они сами, своим ходом добрались до измирской гостиницы, и никто не развалился и не рассыпался по дороге. Когда это произошло в первый раз, мы с Женькой перетрусили. А потом – ничего. Рабочий момент. Мы вскоре привыкли, потому что случалось такое у нас регулярно.
Но сейчас надвигалось что-то немыслимо жуткое.
Несколько дней тому назад в магазине подарков на Неглинной я случайно встретила свою одноклассницу, Машку Синицыну. Мы с ней в младших классах сидели за одной партой и даже дружили недолго. Я ее не узнала! Она растолстела, стала сонной и страшной, ну прям бабища, родила трех мальчиков от турецкого строителя, который бросил ее вскоре и уехал к себе… Господи, к чему я это все говорю?.. Ах да!.. Зашли мы с Машкой в кондитерскую выпить по чашке кофе со взбитыми сливками. Сели. Напротив нас работал телевизор. Машка меня все грузит и грузит про своего неверного турка, а по телевизору в это время известный психоаналитик доктор Курпатов ведет беседу на тему «Праздник непослушания страху». И вот сейчас-то я и воспользуюсь его советами. К счастью, они очень просты.
