Кватро - страница 40

– Тотальная безнадежность. На что надеяться в этом мире? В мире, где все сплошь и рядом пропитано ложью, предательством, слабоволием. Хочется раствориться и не видеть, не ощущать это дремучее невежество. Глухое, жгучее чувство безнадежности спирает в животе, и нет сил продолжать дальше жить. И я даже не знаю, как жить. Как? Но все же что-то удерживает, раз я не решаюсь совершить самоубийство. Пишу подругам, хотя знаю, у них свои проблемы и дела. Ищу выход. Может, есть что-то, что удерживает в этой жизни. В этой дремучей реальности. С этим невежественным людом. Никто не спасет, я это знаю. Господи, ну почему у меня все так всегда?! Все мои попытки и усилия бесполезны. Я притягиваю людей и ситуации, чтобы снова и снова утвердиться в мысли, что я ни на что не способна. Я вообще не достойна жить. Вернее, я не понимаю своего места в жизни. Зачем я здесь? Для чего? Какой смысл? Нет смысла в жизни. Тогда зачем мучиться? В жизни нет смысла, есть непрерывный поток иллюзий, которые подкидывает нам заботливая психика, вернее, защитное свойство психики. Только стоит разрушить одну иллюзию, так непременно появится новая, как спасительная благородная рука утопающему, бесплодная надежда. А где реальность, и в чем она заключается? Если ее определяет случайность и вероятность. И похожа эта жизнь на болото с кочками, где кочки – это иллюзии. И вот человек перепрыгивает, как лягушонок, с кочки на кочку, от одной иллюзии к другой. Если устал или не появилась новая кочка, – не проблема, – рядом болото, готовое засосать, и всё, тогда конец иллюзорной жизни.

– Вообще-то можно выбраться на сушу и не жить в болоте.

– Ага, гениально. А если не видно суши и кругом одно болото? Как быть?

– Надо подумать. Ладно, Адима. Ты тут держись, – ободряюще говорит Маша, собираясь уходить. – Ты прямо открыла мне глаза, хотя я давно уже разочаровалась в религиях и ушла от регулярных собраний и сборов. Это ни к чему. Вера должна быть в душе, в сердце каждого, и должна быть рождена изнутри, а не навязана социумом и обществом, как культура. Вот ведь странно, надежда, любовь – индивидуальные и уникальные чувства. У одних они могут быть в сердце всегда, у других могут появляться и исчезать, а у кого-то вообще нет ни надежды, ни любви, и тогда человек хватается за веру, как утопающий за соломинку, и тупо верит в то, во что принято верить в культуре, где родился. А потом спорят, чей Бог главнее. А правящая элита и господствующий класс довольно потирают руки, потому что наживают капиталы на малограмотном населении.

– Точно, дорогая Маша! Все беды от невежества и отсутствия знаний. Абсолютно все. Вот бы открыть третий глаз, и знать и видеть больше, чем сейчас нам доступно.

– Да! – Маша обнимает Адиму. – Пока, счастливо. Не знаю, когда теперь увидимся в следующий раз. Ты хотя бы иногда выходи на связь.

– Да, постараюсь. Ты береги себя.

Подруги выходят во двор дома. Здесь кусты, трава, – все заросшее. Подходят к калитке на улицу и выходят на дорогу, где Маша оставила свой автомобиль. Он такой же старенький, как и дом Адимы, но главное, еще может служить безопасностью и опорой.

– Пока.

– Счастливо.

И вскоре свершилось! Произошел апокалипсис, навсегда и необратимо изменивший жизнь Адимы и человечества в целом.

В общем, люди разделились на группы и дали образоваться двум видовым веткам, верам и антам. Веры, которые спаслись в космосе на космических станциях, растянули свое время жизни. Постепенно они расширили свое место жительства до космических городов и стали называть их когорами. Там было больше пространства. Значительно больше. И свободнее. Материалы для строительства брали на Луне. Веры научились за долгие годы жизни в космическом пространстве верить в себя и слушать свой внутренний голос. Анты, к сожалению, не научились этому и жили в убогих условиях на остывшей после вулканов и лавы Земле, точнее, выживали.