— Знаю-знаю, у них было три сына, поэтому человек произошел от обезьяны. В школе проходили.
— Три сына в библии упомянуты поименно, про остальных детей детально не рассказано.
— Убедил. Давай третью причину.
Видно, что не убедил. И это часть третьей причины.
— Я не хочу такую жену.
Машка удивленно обернулась:
— Я тебе не нравлюсь?
Хорошо, что она мне сестра. И хорошо, что я ей брат и она об этом помнит. Скажи я такое какой-нибудь Мадине или Насте, в ответ случилась бы демонстрация причин и возможностей, которые не понравиться мужчине не смогут.
— Ты красивая и веселая. — Я снова сел на свою постель.— Забавная и яркая. Чувственная и сумасбродная.
— Разве перечисленное тобой — не мужской идеал? — В глазах сестренки плясали чертики из поговорки про омут.
— Никогда не думал о таком выводе. Возможно, ты права. Как сестра ты идеальна, хотя и чуть более взбалмошна и легкомысленна, чем мне хотелось бы, но от такой жены я сбежал бы на второй день.
— Видишь, все-таки на второй, а не на первый. Значит, комплект тебе нравится. А бочки меда без ложек дегтя бывают только в сказках, да и тот мед лишь по усам течет, а в рот не попадает. — Машка закатила глаза и с придыханием повторила мои определения: — Красивая и веселая, забавная и яркая, чувственная и сумасбродная… Санька, я тебя обожаю. Мне еще никто таких комплиментов не говорил!
— Не поверишь, но я тоже говорил вовсе не комплименты. Я выискивал недостатки и заменял их более приятными синонимами.
— Насколько понимаю, в семейных отношениях все точно так же: ругаешься на то, что нервирует, но, чтобы не разрушить брак, облекаешь в другие слова. Постепенно привыкаешь. Это и называется любовь.
— Не это.
— В моем возрасте — да, не это. В твоем — уже это. Ты же свыкся со мной, как сестрой, от которой никуда не деться? С женами — то же самое. В конце жизни оказывается, что все именно так, как надо, и в свое время был сделан лучший выбор. Отсюда вывод: последняя из твоих причин не жениться на мне безосновательна, и, если забыть о предрассудках, мы могли бы стать семьей и ты был бы счастлив.
— Мы и так семья.
— Я не о том.
— Все равно не смог бы. — Я ударил козырем. — Я не вижу в тебе женщину.
— Врешь. Вспомни «Мурадости». Когда ты вылизывал от мороженого мою грудь…
Я повысил голос:
— Это не разговор для брата с сестрой.
— А вчера мне казалось, что мы поняли друг друга и можем говорить обо всем.
— Поняли как брат и сестра, — напомнил я.
— Как самые родственные души в мире, — согласилась Машка.
Пора вернуться к главному вопросу.
— И как брат, который о тебе волнуется…
— И который защитит, если что, — с удовольствием вставила Машка.
— Кстати, да, и поэтому тоже. Я хочу знать, где ты была. Телефон не отвечал. С тобой могло случиться что угодно.
— Я была с Костей.
Хорошо, что я сидел, иначе пришлось бы сделать это снова.
— С тем самым, — подтвердила Машка нарисовавшуюся на моем окаменевшем лице догадку. — Твоя проблема решится к удовольствию для всех. Ничем не придется жертвовать. Наоборот, от того, что закрутилось, все выиграют.
— Ты же не собираешься…
— Когда я предлагала ту несусветную чушь, была молодая и глупая, не понимала, что говорю. Конечно, я не собираюсь ни шантажировать, ни лезть в другой криминал. Не переживай, я похоронила тот план, да и не план это был, а кошмар на ножках. Не понимаю, как я могла думать, что удастся провернуть такую муть. Все оказалось намного проще. Костя оказался таким душкой… Он мне еще в клубе понравился. А я ему. Ну, об этом я уже говорила. Для хорошего человека он готов горы свернуть.
