Квинканкс. Том 2 - страница 34

Джастис, помявшись, тихо проговорил:

– Не могу вам врать, мастер Джон, хотя бы ради мистера Пентекоста. Нет больше старины Вулфа.

Я, все еще протягивая ему колбаску, не сразу собрался с ответом:

– Все равно возьмите.

Джастис взял колбасу, мы распрощались – и я двинулся в сторону Барнардз-Инн. На этот раз быстро прошмыгнуть мимо сторожки мне не удалось, из нее выскочил привратник и ухватил меня за воротник:

– Куда это ты, малец, наладился?

– Мистер Генри Беллринджер – мой друг. Я собираюсь его навестить.

– Ах, вон оно что! Мистер Генри Беллринджер – твой друг, и ты не прочь его навестить, – передразнил меня привратник, изрядно встряхнув. – А ты, приятель, сперва докажи мне, хочет ли он тебя видеть. А может, ваша милость соизволит послать визитную карточку?

– Не передадите ли вы ему, что…

– Ты что, воображаешь, я стану от тебя послания передавать? Умишком слабоват?

– Но кто же передаст?

– Я тут один. Но сегодня четверг, так? Попозже к нему прачка заявится. Вот она и передаст, если захочет.

Мне пришлось занять пост на холоде, а привратник время от времени поглядывал на меня через оконце сторожки, сидя у камелька с газетой в руках.

Часа через два прибыла жутковатая старуха с громадной бельевой корзиной на голове. Из-под грязного чепца у нее выбивались рыжеватые космы, а зубами они сжимала коротенькую трубку.

– Вот кто тебе нужен, – проговорил привратник, выглянув из оконца.

– Вы не сообщите обо мне мистеру Беллринджеру?

– А что мне от этого перепадет? – недоброжелательно покосилась на меня прачка.

– У меня ничего нет. Но я уверен, мистер Беллринджер будет вам благодарен.

– Он-то? – фыркнула прачка. – Кроме благодарности, я вряд ли чего от него дождусь. Ладно, и что надо сказать?

– Передайте, пожалуйста, мистеру Беллринджеру, что его хочет видеть друг Стивена – Джон.

Прачка слегка кивнула и вошла в дом.

Я ждал и ждал: время тянулось, становилось все холоднее. Я расхаживал взад-вперед по тротуару напротив сторожки, обхватывая себя руками, чтобы согреться.

Наконец старуха-прачка показалась в дверях.

– Что, ты все еще ждешь?

– Что он сказал?

Прачка, оглядев меня, объявила:

– Его нет. Взял и уехал.

– Давно?

Прачка и привратник, ухмылявшийся из оконца, переглянулись.

– Откуда мне знать? Вроде бы несколько недель прошло, – кинула она мне через плечо, удаляясь с корзиной на голове.

Привратник приоткрыл оконце:

– Ну, что я говорил? Зря потратишь время, если снова придешь.

Я поплелся вдоль улицы, сам не зная куда. Близился вечер, летел снег. О том, чтобы коротать еще одну ночь голодным, без крова, и помыслить было страшно, но в сознании у меня, хотя и спутанном, четко вырисовался один план. Судьба, преградив мне все другие пути, силой толкала меня открыто пренебречь недвусмысленным предписанием матушки: все вынуждало меня отправиться в старый дедушкин дом и положиться на милость мистера Эскрита. В конце концов, я не давал ей слова, что не поступлю так. Вопрос сводился к тому, как этот дом найти.

Собрав остаток сил, я зашагал на запад, к Чаринг-Кросс. Несмотря на стужу, вечер выдался погожий: закатное солнце у меня перед глазами окрашивало яркую голубизну неба бледноватым пурпуром; оно прорывалось сквозь тонкую сеть облаков, темных в центре и светлевших лишь по краям. Окружающие здания были поэтому подернуты прозрачно-сероватой туманной дымкой, и я различал только их контуры.

Я оказался на Нортумберленд-Корт – узкой улочке с небольшими домиками, втиснутой между садовыми участками Нортумберленд-стрит с одной стороны и стеной громадного особняка с другой. Размеры домиков мало соответствовали матушкиным описаниям дедовского дома. Помня по карте, что по одну руку здесь должны находиться дворики, я миновал внушительное здание времен короля Якова и проник в узкий проход между двумя высокими старинными домами. На Тринити-Плейс, куда я попал, помещались убогие сооружения, состоявшие из отдельных жилищ. Пройдя дальше, я увидел перед собой дворик, окруженный задами домов на Тринити-Плейс и Чаринг-Кросс, однако фасадом ко мне был обращен большой дом, стоявший здесь, казалось, задолго до того, как были построены остальные. Перед домом была загородка, а пространство позади занимала живодерня: судя по доносившимся запахам, дом использовали для топки сала. Хотя в остальном увиденное отвечало моим ожиданиям, вестибюля дом не имел. Вокруг никого не было видно: только у выступа дома стоял какой-то человек в лоснящейся шляпе и лениво покуривал трубку с длинным чубуком.