***
Так Борис остался один, в тишине витых коридоров, залитых мерцающим светом. В одиноком глухом лабиринте, где все дороги вели к электронным ваннам с дриаком. К желтым лицам любимых людей, заслоненным плотными масками с подаваемым кислородом. К отчужденно закрытым векам – искусственный сон снижает чувствительность к острой боли, способствует выздоровлению.
Боря верил доктору в стенке, дающему полный отчет по каждому из обгоревших. Сердцебиение ровное, ток крови нормализуется. У мамы срастаются кости. У папы спина покрывается тонкой розовой пленкой – основой будущей кожи. У дяди Вити растут оторванные три пальца. Постепенно они с тетей Леной избавляются от обугливания.
Электронный док уверял: когда звездолет достигнет космодрома Агар-Умиро, больные заговорят, откроют глаза, поднимутся. И полностью восстановятся в отделении для землян в медицинском центре Брутелло.
Борис «позабыл»: не каждый выходит живым из пожарища. Внушал себе, встанут все. Твердил, твердил заклинанием. Не позволял сомнениям плести логичные доводы, доводить себя до отчаяния.
Позже, на телевидении, невежи хвалили мальчика, как он ловко вел тяжеловоз, без подсказчиков, без помощников. Борис кивал, соглашался. Разве мог он сказать всю правду? Разве мог объяснить, что корабль шел сам, по накатанной трассе, и в советах юнца не нуждался?
А пацан работал за роботов, заменял собой десять ремонтников. Под командованием Мозгютера, день-деньской копался в системах подачи протонного топлива, двигателей, гравитации, круговой очистки воды, сети электропроводки…
За Лизу переживал, постоянно о ней тревожился.
Боялся нарушить тонкую, едва уловимую связь, которая, мнилось Боре, объединяет всех: покрытых дриаком в ваннах, худенькую девчонку, одинокую в звездном сумраке, и его, усталого, спящего рядом с ваннами на матрасе. Чтобы нити не разрывались. Чтобы слабые силы больных не таяли, не уходили в зону невозвратимости. Цеплялись за силу мальчишки, питались его энергией…
Как голову ни ломай, все равно ее не сломаешь
Дикий лес – не зона для пикников. Даже если лесок разросся вокруг человеческого жилья, огороженного частоколом. Здесь водятся дикие звери, съедобные и кровожадные, порхают в цветах насекомые, диковинные и ядовитые. А о гадах ползучих Лиза старалась не вспоминать.
Диски сразу сообразили: надо включить ультразвук, чтоб зверюшки и насекомые скоренько разбежались. Надо выкосить буйные травы выше мужского роста, надо выпилить все деревья, чтоб спасатели разглядели дом и упавшую капсулу скоро и беспроблемно. Отдали себе приказы и бросились выполнять.
И Мозгютер не растерялся. Уточнил координаты нового места крушения, отправил сигналы SOS и занялся мелким ремонтом, на который способна техника без участия человека. Восстановил стекла иллюминаторов и обшивку внешней брони, выдал Лизе новое кресло, извлеченное из запасника. А двигатели, извините, требуют сервисного обслуживания.
Минут десять Елизавета боролась с головокружением. Потом попросила Мозгютер показать, что вспомнили диски? Потомственная космонавтка, она соблюдала правила, вскормленные, казалось, с молоком космонавтки-матери. Обязательные к применению, чья мудрость копилась столетиями. Пренебрежение коими верхоглядам стоило жизни.
Лизавета знала: на разных континентах одной планеты обитают разные звери, господствуют различные растения. Невозможно найти, к примеру, ядовитые джунгли Индии в пустынной зоне Америки, слонов-бегемотов Африки в холодных льдах Антарктиды. Везде свои лютые хищники, свои непредвиденные опасности. Что заучено про Бараданк, не применимо к острову Счастливого обретения. Как можно подростку ступить на терра инкогнито, землю совсем не изведанную? С превеликими предосторожностями, предварительно вызнав, что можно.
