Крестьян и дворовых обучают грамоте, выписывают для них повивальную бабку. Весной 1809 г. князь Андрей едет в рязанское имение своего сына, который состоит под его опекой. Он проезжает через переправу, на которой у них с Пьером несколько лет назад состоялся такой важный для обоих разговор, видит дуб у обочины. «Вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный, в два обхвата дуб, с обломанными, давно, видно, суками и с обломанною корой, заросшею старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично-растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца. «Весна, и любовь, и счастие! – как будто говорил этот дуб. – И как не надоест вам все один и тот же глупый и бессмысленный обман. Все одно и то же, все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья…» Князь Андрей думает, что прав этот дуб, что «пусть другие, молодые поддаются искушениям весны, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена».
По опекунским делам князю Андрею необходимо увидеться с уездным предводителем, графом Ильей Андреевичем Ростовым. Болконский едет к нему в Отрадное, где граф живет, «как прежде», принимая у себя всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Князь Андрей знакомится с Наташей. Она весела и резва. Болконский изумленно смотрит на нее, спрашивая себя, чему она так рада. Вечером князь Андрей долго не может уснуть, после чтения он подходит к окну и случайно слышит разговор из комнаты, расположенной этажом выше. Наташа восторгается прекрасной ночью, говорит, что «этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало», что от счастья ей хочется летать. При звуке Наташиного голоса, полного восхищения природой, в душе князя Андрея «вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул». На обратном пути Болконский видит тот же самый дуб, который поражает его. «Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя – ничего не было видно. Сквозь жесткую столетнюю кору пробились из сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», – подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна – и все это вдруг вспомнилось ему». Князь Андрей понимает, что в тридцать один год жизнь еще не кончена, что он полон сил и не должен замыкаться в себе и своем одиночестве. Возвратившись из поездки по имениям, Андрей решает осенью ехать в Петербург.
В августе 1809 г. князь Андрей приезжает в Петербург. «Это время было апогеем славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. Либеральные мечтания, с которыми Александр вступал на престол», он пытается осуществить теперь с помощью приверженцев тех же идей. Государь не слишком благосклонно относится к князю Андрею, что объясняется тем, что Болконский с 1805 г. не служит. Князь Андрей идет на прием к Аракчееву, перед которым трепещет весь двор. Болконский подает записку с предложением о введении новых военных законов, так как все годы, проведенные в деревне, он анализировал действия русской армии и пытался понять причины поражений и ошибок. Аракчеев не одобряет предложений князя Андрея, так как, по его словам, время для новых законов не пришло, «старых исполнять некому». Болконского зачисляют в члены Комитета по воинскому уставу, но без жалования.
