Лабиринт без права выхода. Книга 1. Загадки Ломоносова - страница 20

О «крестьянских библиотеках», которыми якобы пользовался у себя на родине юный Ломоносов, легенду (скорее всего – нечаянно) создал уже упомянутый нами писатель А.А. Морозов. Пытаясь объяснить природу феноменальных способностей сына рыбаря, он писал: «Постигнув грамоту, Ломоносов стал усердно разыскивать книги. Русская северная деревня оказалась книгами не скудна. Жаждущий чтения Ломоносов скоро разузнал, какие книги находятся у каждого из его соседей». Этот рассказ о розыске и выборе книг, которые в начале 18 века имелись якобы у каждого из соседей, нереален: он из той же серии, что и утверждения о поголовной грамотности всех северных крестьян, имевших чуть ли не врождённую любовь к книге и печатному слову.

Нельзя забывать об автаркичности (самодостаточности) натурального хозяйства северного крестьянина, опирающегося на собственные ресурсы и обеспечивающего себя всем необходимым, что являлось не только основой экономики, но и образом его жизни, а значит, и мышления. Человек, живущий в экстремальных природных условиях приполярного края, на генетическом уровне сознавал, что залогом существования и благополучия семьи и его лично является именно самодостаточность: в натуральном крестьянском хозяйстве должно быть всё своё для жизни, работы и отдыха.

Я с середины 1960-х три десятка лет проработала журналистом в одном из самых архаичных районов Архангельской области – Мезенском, объездила его вдоль и поперёк, жила во время командировок по несколько дней в крестьянских семьях в самых отдалённых деревнях, где сохранялись нравы и обычаи исконного северного крестьянства, где ещё можно было встретить человека, никогда не бывавшего даже в районном центре. И могу свидетельствовать: выпрашивать что-либо (даже на время) в натуральном крестьянском хозяйстве не было принято. Не потому что не дадут, а потому что с малечку знали: в каждом доме всё должно быть своё – и коса, и напарье, и лодка, и ружьё. Это же относится и к книгам. Чего нет – значит, того и не надо, а если надо – значит, будет, но своё. И я уверена, что ходить по домам, выглядывать и клянчить книги у односельчан Ломоносов не мог по определению.

Да, у него могли быть книги, полученные от детей соседа Дудина после смерти их отца. Но это не просто светские книги, как их обычно называют, а учебники (учебные руководства). Как они оказались в доме крестьянина? Такие учебники если и покупались, то чаще всего сельским миром в складчину и хранились в церкви, где обучением основам грамотности крестьянских детей из православных семей занимались дьячок или кто-то из священнослужителей. Книги, в том числе и учебные, из церкви, как мы уже говорили выше, не разрешалось выносить.

В библиотеках приходских церквей, считают исследователи28 насчитывалось порой до 30 общественных книг. В состав же домашней библиотеки православного крестьянина 18 века, которую могла себе позволить далеко не каждая семья, обычно входили святцы, служебники, канонники, иногда – сборники житий, духовного чтения и т.п., а также документы гражданского характера (купчая крепость о продаже земли, платёжная книжка крестьянина для уплаты податей с расписками сборщиков, заговоры и т.п.). Крестьяне могли обменивать, продавать или покупать книги с рук, но отдавать просто так?

А вот крестьяне-староверы действительно имели порой достаточно большие собственные библиотеки, состоявшие, правда, не из светских, а запрещённых «старых» книг, беспощадно уничтожаемых никонианами и поэтому старательно множимых их врагами-раскольниками, которые те хранили бережно и тайно. Но о таких библиотеках знали только «свои», такие книги на люди не выставляли. Многие их общины имели собственные библиотеки, так называемые «соборные книги». Староверы учили детей дома, покупая учебники сами, или получали их из скитов и монастырей с условием обучения грамоте также детей единоверцев.