Проход туда из естественной пещеры, где стоял Говард, перегораживало что-то вроде вертикального створа, и этот створ был поднят – вероятно, теми самыми бессмертными, которых он видел внизу среди скал. Рядом стояло похожее на лодочку транспортное средство, на котором они, очевидно, и приехали. Эта лодочка и зал были ему знакомы, и теперь Говард кое-как припоминал те испытания, через которые прошел по вине оумнисов перед своим побегом во тьму.
Пол в зале слегка кренился, и Говард вспомнил, что, если пойти вверх, можно выбраться к утерянному миру и свободе. С опаской, осторожно, он звериными прыжками поспешил туда.
Где-то через милю пол совершенно выровнялся, а сам туннель изогнулся. Говард уже не видел, что поджидает его впереди. Он выскочил за поворот так резко, что даже не успел затормозить при виде троих стоявших к нему спиной оумнисов в металлических костюмах. Рядом с ними ждала лодочка. Один бессмертный толкал огромный выходящий из стены рычаг, похожий на вымбовку от корабельного шпиля, и, словно в ответ на его усилия, медленно опускался, перегораживая проход, блестящий створ. Дюйм за дюймом полз грозный металлический занавес, грозя вот-вот перекрыть весь туннель и окончательно отрезать землянину путь к бегству.
Говард даже не подумал о том, что туннель за створом может вести совсем не туда, куда он так отчаянно стремился. Каким-то чудом былые храбрость и находчивость отчасти вернулись к нему, и он не повернулся и не бросился наутек, как сделал бы при виде бессмертных еще совсем недавно. Он понял, что должен совершить рывок, чтобы выбраться наконец из меркурианских подземелий – сейчас или никогда.
Землянин бросился на ничего не подозревающих оумнисов, целиком поглощенных своим занятием, и ударил ближайшего металлическим прутом. Меркурианин рухнул, клацнув по полу костюмом из моуффы. Второй бессмертный, толкавший вымбовку, не бросил своих трудов, а Говарду некогда было разбираться с ним, поскольку третий с поистине тигриным проворством отпрыгнул назад и наставил на него смертоносную трубку.
Огромный створ уже почти опустился – между ним и полом пещеры оставалось немногим более двух футов. Увидев это, Говард кинулся вперед в узкую щель, сначала на четвереньках, а потом и на животе, и ему удалось протиснуться под страшным металлическим занавесом.
Оказавшись на той стороне, он хотел вскочить, но обнаружил, что его что-то не пускает. Вокруг была кромешная тьма, но землянин исхитрился встать на колени и, ощупав себя руками, понял, чтó ему мешает. Опустившийся створ прищемил длинный чехол из моуффы, предназначенный для меркурианинской шпоры на правой ноге. Говард рвался на свободу, точно угодивший в капкан зверь. Костюм был очень прочным, и его крепко прижимал к земле тяжелый металлический занавес; казалось, выбраться не удастся.
А потом уже отчаявшийся Говард вспомнил, что костюм не застегнут на груди. Кое-как, с мучениями, он выбрался из костюма, сбросив металлическую оболочку, как ящерица шкуру.
Поднявшись на ноги, землянин поспешил во тьму. Фосфоресцирующую ветку он уронил, когда нырнул под створ, поэтому света у него больше не было. Босые ноги ступали по грубому полу с торчащими острыми камнями, тело обдувал ледяной ветер, холодный, точно смертоносное дыхание ледников. Проход вел вверх и местами превращался в нечто похожее на ступени, по которым Говард лез, спотыкаясь, падая и набивая страшные синяки. Потом он рассадил голову об острый выступ, торчавший из низкого потолка. По лбу и в глаза потекла теплая кровь.
