Лабиринт судьбы - страница 18

К вечеру, когда Саша вернулся в лагерь, то сразу же увидел Постникова. Тот стоял возле сложенных штабелем досок и что-то горячо говорил человеку лет шестидесяти. Тот был одет в серые штаны-галифе и полинялую, выцветшую от времени косоворотку. Саша узнал его – именно он сегодня днем встречал прибывших на остров реставраторов. Звали его Иван Акимович, должность у него была непростая, прямо сказать – нервная. Начальство уполномочило его заведовать хозяйством на стройке. И он начал беспокоиться с момента встречи специалистов, заметно нервничал он и сейчас.

Подойдя ближе, Саша услышал обрывки разговора.

– Да где же я помещения-то найду? – оправдывался Иван Акимович в ответ на требования Постникова. – Нету ведь помещений.

– Но вы понимаете, что тогда нам тут совершенно нечего делать? – возражал Постников. – Если все окончательно отсыреет, нечего тогда будет восстанавливать, понимаете вы это или нет?

– Понимаю… – покорно соглашался Иван Акимович.

– Ну, так сделайте хоть что-нибудь! – с досадой воскликнул Федор Иванович.

Иван Акимович задумчиво почесал затылок и нерешительно произнес:

– Ну, вот разве изба, в которой начальство останавливалось…

– Хорошо, давайте избу, в которой начальство останавливалось.

– А ежели они снова…

Но под твердым взглядом Постникова слова застряли у него в горле.

– Вы понимаете, что иконы под открытым небом держать нельзя?! – резко повторил Федор Иванович.

– Ну, ладно… – сдался завхоз. – Что ж, несите все туда… – обреченно проговорил он и, тяжело вздохнув и жалуясь вслух на свою нелегкую жизнь, пошел отпирать обещанную избу.

– Да вот, понимаешь, иконы тут старые буквально под открытым небом лежат, – обратился Постников к подошедшему Саше. – Я ему битый час доказывал, что мне помещение нужно. Так он уперся и ни в какую! Я ему и так и эдак объяснял – не понимает человек, и все…

Успокоившись немного, Федор Иванович спросил Сашу:

– Ну, как тебе тут?

– Красиво… – улыбнулся Саша.

– Да, брат, очень тут красиво! Ну, пойдем.

И они вместе пошли в лагерь.

– Тут бараки… Вы видели? – спросил вдруг Саша. В его голосе чувствовалось неподдельное волнение.

Постников остановился.

– Да, видел, – после небольшой паузы сказал он. – Их скоро снесут. А ты что, испугался?

– Да, в общем… – замялся Саша. – Скажите, это все враги народа?

– Эх, Саша, – горько усмехнулся Федор Иванович. – Знаешь, что я тебе скажу – не нам об этом судить, враги они или не враги…

Помолчав еще немного, Постников вздохнул и сказал Саше:

– Ну, пойдем, поможешь иконы перенести…

Перед тем как заснуть, Саша вновь пережил все, происшедшее за сегодняшний день. Когда он закрыл глаза, картины замелькали перед ним, наслаиваясь одна на другую, пока, закружившись, как в разноцветном калейдоскопе, не слились в одну, и он, наконец, заснул. Ему снилась Вера. В легком летнем платье она стояла на Аничковом мосту и, улыбаясь, смотрела на Сашу…

Первый рабочий день начался рано.

Наскоро позавтракав в устроенной под навесом кухне, Саша вместе с Федором Ивановичем направился в избу, где хранились все уцелевшие иконы.

Стоя посреди избы и едва не касаясь головой низкого бревенчатого потолка, Саша с интересом осматривался вокруг. А посмотреть было на что. Везде: на деревянном столе, на длинных лавках, на полках и просто на полу – лежали иконы, которые еще можно было отреставрировать. Те же, которые уже не поддавались реставрации, сложили в кучу и сожгли.