Лабиринт судьбы - страница 21

– Лукерья? Какая Лукерья? – не понял Постников. – Кто это?

– Да здешняя она, в поселке живет, – стал объяснять Иван Акимович. – Федор Иванович, вы уж посмотрите сами, что она принесла. Она там, у ворот.

– Ну хорошо, сейчас приду, – со вздохом сказал Постников.

Пришедшая оказалась женщиной лет пятидесяти, скромно и аккуратно одетой, державшейся просто, но достойно. Увидев Постникова, она поклонилась ему и протянула завернутую в полотенце икону.

– Простите, как вас по отчеству? – поинтересовался Федор Иванович.

– Люди Лукерьей зовут, – ответила женщина.

– Ну хорошо, Лукерья, давайте в дом пройдем, там посмотрим.

Войдя в избу, Постников положил сверток на стол и развернул его. Там действительно находилась очень древняя икона Казанской Богородицы. Взяв в руки реликвию, он долго и внимательно всматривался в нее.

– Откуда это у вас? – поинтересовался он.

– Она мне еще от бабки досталась…

– Почему же сейчас хотите отдать?

– Богоугодное дело вы начали – монастырь возрождаете… Эта икона там у дела будет. Мне она в трудное время помогала, теперь пусть людям помогает… Я уж и с батюшкой поговорила, он согласен… – объяснила гостья.

Тут, скрипнув дверью, в избу вошел Саша.

– Федор Иванович, – сказал он Постникову, – вас там Иван Акимович с утра ищет.

– Уже нашел, Саша. Вот познакомься, это Лукерья. А это Саша, будущий художник. Тоже здесь работает.

– Здравствуйте, – женщина также поклонилась Саше. – Ну, пойду я…

– До свидания… Спасибо вам, – поблагодарил ее Постников.

– Спаси Господь… И вам до свидания… – ответила Лукерья и направилась к выходу.

– Кто это? – удивленно спросил Саша, когда за Лукерьей закрылась дверь.

– Да вот, эта женщина тут неподалеку живет. Она икону принесла в дар монастырю.

– Это вас поэтому Иван Акимович искал?

– Ну да, просил посмотреть.

– А что, действительно ценная икона?

– Да, Саша, довольно древняя, – уверенно ответил Постников. – На первый взгляд, восемнадцатый век.

– Интересно, откуда она у нее?

– Говорит, еще от бабки досталась…

– Можно посмотреть?

– Держи. Да не робей ты так, – улыбнулся Постников.

Саша осторожно взял в руки потемневшую от времени деревянную икону Пресвятой Богородицы. От светлого лика ее исходило тепло.

– Ты что? – спросил Постников, увидев, как изменилось Сашино лицо.

– Тепло как… – тихо ответил он.

– Конечно, тепло, – улыбнулся Федор Иванович. – Ну, давай сюда. Пока пусть тут полежит.

Саша продолжал стоять в задумчивости.

– Федор Иванович, – наконец заговорил он. – Я тут подумал. Глаза у нее, у этой женщины…

– У Лукерьи?

– Да. – Саша подбирал нужное слово. – Странные какие-то… Грустные уж очень…

– Так она уж сколько лет здесь живет, – ответил Постников. – Погрустнеешь тут…

…Ясное летнее утро началось как обычно и быстро перешло в трудовой, шумный день.

Было около полудня, когда Саша открыл тяжелую церковную дверь и вошел в прохладный полумрак.

Уже неделю рабочие ремонтировали свод, и Постников почти все дни проводил в церкви, смотрел, как штукатурят стены и затем выравнивают их, чтобы художникам потом легче было работать.

Пробираясь сквозь стоящие высокие лестницы, Саша смотрел наверх, где на установленных деревянных перекладинах трудились реставраторы. Кто-то из них лежал, а кто-то сидел на корточках, вовсю орудуя своими инструментами. Работать в таком положении было крайне неудобно – быстро уставали руки. От одной и той же позы долго потом ныло все тело. Работа продвигалась медленно, совсем не так, как ожидал Постников. По-кошачьи ловко забираясь на шаткую деревянную конструкцию, мастер оценивал сделанное и тут же делал поправки, если что-то было не так.