Позже, роясь в старых записях, сверяя почерки и коды, Хеймир с Илинорой пришли к выводу, что письмо, отправившее их в путешествие на север, написала Гиата. Еще они узнали, что у Гиаты была сестра-близнец. Обе обладали магическими способностями, а их мать, как это нередко бывает в подобных случаях, умерла при родах. Гиата предпочла остаться в Лоретто, пройти инициацию и подвергнуться облучению, а сестра уехала в Анидаб-Дорему.
– Бедная Гиата! Бедный Антаньо! – восклицала Или.
– Это было… крайне неблагоразумно с их стороны, Или, – сказала Герра. – Они оба будто бы сошли с ума! Только безумец осмелится бросить открытый вызов всемогущей Инквизиции. Последствия чересчур предсказуемы. Чего они еще ждали?
– Будь проклята эта вонючая контора! – заявила Илинора со свойственной ей добросердечной прямотой. – Эти инквизиторы захапали себе слишком много власти, и не привыкли ею делиться. Высокодуховные люди – все как один! Пытают и умерщвляют неугодных, не замечая никаких противоречий с Учением. Пророк призывал к пониманию и терпимости, а не к тому, чтобы казнить тех, кто облекает неудобные идеи в слова. Но для организации, члены которой мнят себя его последователями и служителями, это ничего не значит!
Или всегда защищала Пророка. Так называемого Пророка. Пусть и не прямо. Пусть и не оправдывала его – по крайней мере вслух. Однако и слова плохого за все годы в его адрес не произнесла. Хеймир всё понимал, Илинора тоже. И они не предъявляли друг другу претензий на этот счет. Но Пророк был камнем преткновения и линией раскола между ними.
Несмотря на запрет и на все риски обладания книгой, «Обращение…» было популярно и ходило в Лоретто по рукам. Кенлару удалось раздобыть экземпляр, судя по всему, сделанный копиром, у продавцов магических артефактов на Площади Единых с Пророком.
Хеймир и ранее имел, пусть и приблизительное, представление о том, что в книге может быть написано. На деле, все оказалось намного жестче и откровеннее. В «Обращении…» прямо заявлялось: Церковь испорчена, действует насилием, а не любовью. Ее власть и, прежде всего, власть Инквизиции, должна быть ограничена, а сама Церковь – кардинально преобразована.
Крайне опасная книга – она покушалась на многовековые устои общества.
Хеймир разбирался со всем этим делом, складывая два и два и более сложные числа. И выходило всё более неоднозначно, чем выглядело на первый взгляд. Возможно, Антаньо был и не от мира сего, но Гиата отличалась рациональностью и здравомыслием. И у Антаньо имелся высокий покровитель – сам Понтифик и Великий инквизитор Эриджио. Не просто покровитель, а старший друг, с которым Антаньо вел философские споры, не стесняясь острых тем.
Антаньо с Гиатой напечатали «Обращение…» в своей типографии, и они не поставили нигде ни свои имена, ни знака типографии. Останься опус за авторством некоего неизвестного, Эриджио, скорее всего, закрыл бы глаза и списал бы всё на злых магов… Но его лишили такой возможности.
Двоюродный брат Антаньо, Эрмосо Галиччи, понадеявшись заполучить богатое наследство, написал донос в инквизиторскую канцелярию.
Обычно эти доносы начинаются вполне единообразно, с поминанием долга и совести. «Доношу по долгу совести» – как-то так. Кенлар видел подобные доносы – на себя самого. Арунидис любил ему их показывать, демонстрируя, так сказать, свое великодушие и благородство.
Эрмосо тоже был другом Антаньо и помощником во многих делах. Еще один такой «друг», Анцлето Дзинтани выступил свидетелем и подтвердил, что именно Антаньо Галииччи является настоящим автором «Обращения…»
