Директор лаборатории Райли Миллиган знал, что если дело зайдёт слишком далеко, то обыска не избежать. А это значит, что надо действовать. И действовать незамедлительно.
В первом часу ночи того же дня в доме директора лаборатории раздался звонок в дверь. За окном был сильный ливень. Опять. Жители штата Теннеси давным-давно привыкли к дождям, но в этом году синоптики прогнозировали ещё более высокое количество осадков. «А ведь май только начался», – подумал Миллиган, встал из-за кухонного стола и пошёл посмотреть, кому это не сидится дома в такую погоду. Он смутно представлял, кто это мог быть. Но только один человек знал, что Райли никогда не ложится спать до часу ночи. Миллиган отодвинул шторку и, узнав посетителя, открыл дверь. На пороге стоял Брайдтон. Мокрый, в чёрном кожаном плаще, перчатках с дырками на фалангах и армейских ботинках, он был похож невесть на кого: то ли на байкера, то ли на бродягу, то ли на самого чёрта. Столь поздние визиты были настолько редки, что Миллиган понял сразу: его худшие опасения подтвердились, и Брайдтон предпочёл лично оповестить его об этом. Мужчина впустил своего позднего гостя, закрыл дверь и движением руки пригласил пройти в кухню.
– Выкладывай, Эшли.
– ФБР, – только и сказал Брайдтон, снимая плащ и вешая его на спинку кухонного стула.
Директор молча прошел к холодильнику, достал бутылку виски и захватил с полки два стакана. Не спрашивая гостя, налил оба: один выпил сам, другой протянул Брайдтону. Тот выпил залпом, достал портсигар и продолжил:
– Не просто ФБР. Райли, это какой-то спец по криминалистике. Его зовут Митчелл Дэйри. В бюро его очень уважают. Это пока всё, что я смог узнать.
– Что насчёт времени? Сколько они взаимодействуют?
Миллиган подошёл к окну со стаканом в руке. Он смотрел в темноту. Лицо казалось вырезанным из кости.
– Думаю, наши худшие опасения подтвердились. Я пересмотрел отлучки Аманды. Она действительно была задумчивой после своих отгулов. Так что, вероятно, около четырёх-пяти месяцев.
– Это слишком долго, Эшли… Слишком долго… – Миллиган вернулся к столу, сел напротив Брайдтона.
Эшли взял бутылку и налил себе ещё виски. Директор последовал его примеру.
– Если мы это сделаем, они поймут, – сказал Брайдтон, глядя Миллигану в глаза.
– Поймут, – кивнул тот и продолжил: – Но мы не знаем, с чего они начали… Где отправная точка? Вдруг им что-то известно про «те» случаи?
– Скорее всего, – ответил Брайдтон. – Другое в голову не приходит. Может, кто-нибудь из родственников обратился в полицию, попросил проверить? Хотя…
– Именно. Это подняло бы такую шумиху. Полицейские ввалились бы, как стадо бизонов, допрашивая кого попало и снимая отпечатки пальцев. А потом удалились бы восвояси, опозорив весь свой департамент в жёлтой прессе. Нет, мой друг, – продолжил Миллиган, – в «тех» делах всё было чисто. Там к нам не подкопаться. По крайней мере, я на это надеюсь. Возможно, кто-то умный увидел две смерти, и каким-то образом они привели к нам. Может быть, решили проверить, связаны мы с этим или нет. Не понимаю пока, откуда здесь ФБР. Но им надо было с чего-то начать. Не зная персонал, не зная, как устроена лаборатория, они и вышли на Аманду…
Миллиган посмотрел на Брайдтона и очень удивился. Он как будто не слушал. Его взгляд застыл где-то в районе электроплиты. Вдруг он стукнул кулаком по столу.
– Вот же я и кретин, директор, – он резко поднялся и сам теперь двинулся в сторону окна, но на полпути обернулся, смотря на директора. Он был чертовски зол. – Фургоны! – воскликнул он.
