– О, глубины космоса! – доктор, что-то судорожно набирал на панели капсулы, – рана опять открылась. Придётся зафиксировать её, иначе она умрёт от потери крови, прежде чем программа детоксикации закончится.
– Моя кровь действует? – я чувствовал лёгкое головокружение.
– Будет ясно позже, а пока хватит, – врач отсоединил трубки, – я как врач настаиваю, что вам необходимо немедленно лечь.
– Я должен знать о малейшем изменении в её состоянии.
– Конечно, ур, ведь теперь она принадлежит вам, – доктор с почтением поклонился, прижав ладонь к груди.
Какой ужасный сон. Конечно, я никогда не страдала отсутствием фантазии, но присниться такому… Захотелось потереть виски, чтобы отогнать остатки такого реалистичного сна. Руки были привязаны, я дёрнулась и распахнула глаза. Прямо надо мной находился красный шар, в голове шквалом пронеслись воспоминания. Пауки, переломанные тела, ребята, Светка… Показалось, что сейчас этот шар развернётся, и из него выдвинется острый хобот, который воткнётся в грудь и станет высасывать меня. А я даже двинуться не могу, потому что связана, снова в отчаянье дёрнулась. Паника накрыла с головой, я чувствовала, как от лица отлила кровь.
– Тебе нечего бояться здесь, – раздался спокойный приятный голос.
Шар отплыл в сторону, а прозрачная крышка спустилась вниз, я с трудом проталкивала в лёгкие воздух. Повернула голову в направлении звука голоса и неожиданно осознала, что понимаю незнакомый ранее язык. В нескольких шагах от меня стоял высокий черноволосый мужчина, лишь белая прядь была заведена за ухо и… глаза у него тоже белые. Одежда напоминала военный китель, если бы не сиреневый цвет и длина, практически до колен с разрезами по бокам и серебряным узором по переду. Я видела его раньше, он разговаривал с людьми, напоминающими мне котов, в том коридоре… Я метнула взгляд на красный шар, нет, он вовсе не был похож на паука, теперь определённо было видно, что это какая-то техника. Я снова посмотрела на мужчину. Я жива, у меня ничего не болит, я понимаю незнакомый язык. Но почему связана? Растерянно обвела взглядом помещение. И снова вернулась к мужчине. Он стоял неподвижно, не отводя от меня белых глаз, и чего-то ждал.
– Почему я связана? – голос оказался хриплым, и очень хотелось пить.
– Тебя зафиксировали, чтобы не навредила себе, и потом, я хотел бы поговорить с тобой.
– У вас принято говорить со связанными? Вы что, боитесь меня? – спросила я с издёвкой.
Мужчина положил голову на плечо, рассматривая моё лицо, его губ коснулась лёгкая усмешка. Постоял так ещё несколько секунд. Он глядел мне в глаза, было жутковато, но я не отводила своих. Наконец он подошёл ближе, что-то нажал, и мягкие фиксирующие ремни исчезли с моих рук и ног. Я сразу же села, мельком оглядев себя: была одета в мягкую одноразовую рубаху. Прикоснулась ладонью к боку, ничего, ни боли, ни даже шрама, который могла почувствовать сквозь тонкую ткань. Мужчина вернулся туда, где стоял изначально, и снова замер, заведя руки за спину. Было неуютно под его слепым взглядом. Наверное, надо было, что-то сказать. Я попыталась облизать пересохшие губы. Спустила ноги вниз и упёрлась руками в край капсулы, уставилась взглядом в пол.
– Спасибо, – выдавила с трудом, пересохшее горло засаднило, и я потёрла его. Слюны, способной смочить не было.
Видимо, мужчина понял, он повернулся к столу за своей спиной, а потом сделал ко мне шаг, протягивая стакан с водой. Я схватила его дрожащими руками и моментально осушила.
