– Глупый мальчишка. Какой ты взрослый? Пару годков как из детской рубахи выскочил, так и взрослым считаешься, что ль? Ты угрозы Сварога шуткой-то не воспринимай, и заступничество Лады не поможет.
Мстислав сжал кулаки, срываясь:
– Хватит его мальчишкой называть! И что с того, что он младенец по сравнению с остальными! Этот младенец Старшим Богам дерзит, а вы с ним носитесь. Лада «вашим мальчиком», как потешкой, играет, и эти игрища только ему боком выйдут. Не дадут они тебе вотчину, тут и к вещунье не ходи. И Гамаюн слушать перестань. Думаешь любимица Сварогова тебе правду скажет? Не бывать этому. Она поперек него слово не вымолвит.
Матушка всхлипнула, гладя Словена по волосам.
– Что же делать-то?! Светик мой маленький.
Мстислав раздраженно огрызнулся:
– Да прекратите вы, матушка. Какой он маленький?! Скоро порог для Слуги Богов перейдет, а вы все маленький!
Матушка зарыдала.
– Да что ж такое-то?! Где это видано, чтобы в таком нежном возрасте порог Слуги переходить!
Словен со Мстиславом возмутились разом:
– Мама!
Хоть в чем-то Словен был с братом согласен, но не все выглядело так, как рисовал Мстислав. Словен усмехнулся, насмешливо глядя на брата.
– Слуги Богов, говоришь. А не для себя ли, братец, ты такого Слугу получить хочешь? Поди выгодно в личных помощниках заиметь Слугу, что правду читать умеет?
Мстислав смутной тенью вырос рядом с ним, но брат не родители, не позволил ему Славен до себя дотронуться, ушел темной лентой. Что, братец, правда-то не нравится.
Отец подхватил плачущую матушку, поднял ее с пола, прижал к себе и хмуро заметил:
– Прекрати, Словен. Дело Мстислав говорит. Не веди себя, как мальчишка, головой думай, а не гордостью.
Брат смотрел зло прищурившись.
– Дурак ты, братик. Думаешь, если я не Старший Бог, то ко мне в Слуги зазорно пойти? Или, по твоему мнению, я так над тобой возвыситься хочу? Так я уже возвысился и меня все устраивает.
Злость волной поднялась изнутри. Возвысился?! На чужих слезах да горе близких?! Словен ядовито спросил:
– Только какой ценой? Совесть не мучает? То-то ты к тетке даже носа не показываешь. Решил отказаться? Перевести, так сказать, отношения в деловые и забыть и о сестрице, и о племяннике, который незнамо, где находится!
Отец оборвал его:
– Прекрати! Не смей оскорблять брата!
Мама вперед шагнула и ласково вымолвила:
– Ты не прав, соловушка. Мстислав никогда так не сделает. То Судьба коварная, и незнамо как все и выправить. Так что нет вины братца твоего в том, солнышко.
Мстислав стукнул по столу кулаком, и сверкнул злым взглядом.
– Думай, что хочешь! Надоело мне оправдываться! В равной степени тогда и тебя обвинить надобно!
Словен подскочил на ноги и произнес с вызовом:
– А я с себя вины-то не снимал!
Снова черная тень полосой растянулась, рядом со Словеном в фигуру собралась. Схватил Мстислав за полы кафтана Словена, встряхнул, с отчаянием ему в глаза заглядывая.
– Да кто ж ее-то на тебя повесил?! Дурак ты эдакий! Ты уже себя извел, да нас всех мучаешь. Думаешь тетке от этого легче?! Или Дане?
Словен отодрал его руки от себя, оттолкнул и сам отшагнул: вот не верил он надрыву старшего брата.
– Да вы ж сами меня останавливаете! Не разрешаете найти мальчика, узнать, как сестре разум вернуть. Ты ж первый кричишь: не смей лезть туда, куда Старшие идти не позволили.
Мстислав замер, пристально в него вглядываясь, склонил голову набок и прищурился, словно что-то хотел в нем увидеть.
