празднеству вкупе со жрицами богини Живы и Матери Сыра-Земли.
12 Травень – май месяц.
Ладомира вместе с матушкой неспешно прохаживалась среди торговых рядов.
Милослава со знаем дела осматривала предлагаемый товар, торговалась, что-то покупала.
Внимание же девушки привлёк охотник. Он обхаживал молодую разбитную вдову.
Накинув ей на плечи отменную лисью шкуру, охотник приговаривал:
– Купи, красавица, не пожалеешь! Сам лисицу подстрелил, аккурат уходил прямо
ей в глаз, чтобы шкурку не подпортить. Смотри, как идёт тебе…
Вдова всматривалась в небольшое зеркальце из серебряной амальгамы, специально
прихваченное для подобного случая на ярмарку.
– Чу! Я сама с рыженой! Да коли ещё ворот лисий на зимнюю одёжку приторочу, и
вовсе за лисицу сойду. Ай, не подстрелишь ли ты меня тогда по ошибке, Лесьяр?! —
заигрывала с охотником молодуха.
В это время матушка Милослава отвлеклась на примерку бус, и Ладомира решилась
приблизиться к охотнику. Вдова как раз расплачивалась за покупку и обменялась с
охотником многозначительным взглядом. Неожиданно девушка ощутила досаду…
Лесьяр был на редкость ладен, статен, красив лицом, крепок телом.
– Что желаешь, красавица? – обратился он к Ладомире.
Та потупила очи в долу: голос охотника взволновал её.
– Шкурок беличьих на оторочку… – чужим голосом ответила она.
Лесьяр извлёк из-под деревянного свежеструганного прилавка мешок и высыпал
его содержимое перед взором удивлённой девушки.
– Выбирай! Всё твоё! Сговоримся!
Ладомира провела ладошкой по блестящим рыже-коричневым с чёрными
отметинами шкуркам.
– Все беру…
Лесьяр усмехнулся.
– Тогда скину пару медных меркулов, – пообещал он.
Ладомира расстегнула напоясный кошель, наполненный медными и серебряными
монетками, прозванными в здешних местах меркулами. Потому, как на одной из сторон
монеток красовался лик неизвестного славянам бога Меркурия. Когда-то славяне
рассчитывались при покупках речным жемчугом, затем четыреста лет назад появились
купцы из дальних стран, их кошели и были полны меркулами. Славянским князьям
понравился внешний вид чужестранного бога торговли и появившиеся монетные дворы
стали исправно пополнять княжеские сундуки медными, серебряными и золотыми
меркулами.
– Назови свою цену… – потребовала Ладомира, опустив руку в кошель.
– Два серебряных меркула и три медных.
Девушка отсчитала названную сумму и протянула охотнику. Тот ловко перехватил
её запястье.
– Слыхал я – послушница ты при храме Матери Сыра-Земли. Жрицей
готовишься стать? – Вкрадчиво произнёс Лесьяр.
Ладомира высвободила руку и бросила монеты рядом со шкурками.
– Товар в мешок уложи! – резко отрезала она.
Лесьяр усмехнулся. На этот случай у него были припасены льняные мешки. Он
ловко покидал шкурки в мешок, не отрывая взора от послушницы. Пятнадцатилетняя
Ладомира была хороша: стройна, как тростинка, белолица, голубоглаза, алые уста так и
манили охотника. Ему хотелось растрепать её длинные пшеничного цвета волосы,
заплетённые в косу и провести на них ночь полную любви.
Сердце девушки учащённо забилось. В этот момент к прилавку подошла матушка.
– Чего прикупила доча? – полюбопытствовала родительница.
– Да вот, матушка, шкурок беличьих набрала, оторочку для тёплой одёжки сделаю
и новую шапку пошью. – Совладав с волнением, ответила девушка.
На следующий день Ладомира участвовала в священном обряде, посвящённом
богине Живы, наряду с послушницами и жрицами храмов Живы и Матери Сыра-Земли.
