За несколько дней до этого момента скончалась соседка со второго этажа. Забавная старушка, которая любила рассказывать анекдоты из своей молодости. Их мало кто понимал. И, если люди старшего поколения еще могли уловить в них смысл, то соседи помладше обычно смеялись над самой рассказчицей – уж очень забавно она хохотала, закончив очередной анекдот.
Я слышал, как в коридоре, рано утром, Маргарита Александровна говорила с кем-то по телефону:
– Наташеньку, конечно, не хочу брать, но, что поделать? Не с кем ее оставить…
Я чувствовал, как бабушка волновалась, слышал удары ее сердца, когда они с Наташей шли по кладбищу. Девочка все спрашивала:
– Бабуля, а что значит умерла? А где она теперь будет жить?
Маргарита Александровна лишь ворчала в ответ:
– Наташенька, теперь она на облаке будет жить. Детка, ты вырастешь и сама все поймешь.
Но настойчивая девочка не отступала:
– Бабуля, бабуля, а на каком облачке она будет жить? На этом? – Наташа показывала пальцем в небо, и задумчиво бормотала. – Нет, это слишком маленькое… наверное, на том? Да, бабуля? А что она там будет делать? А кто будет жить с ней? Ей ведь одной будет скучно?
Когда началась церемония прощания с усопшей, Наташа замолчала вместе с остальными. Печальные лица собравшихся угнетали девочку – я это почувствовал. Вскоре гроб опустил в землю, рабочие засыпали могилу землей и установили надгробие. Люди быстро разошлись – у старушки не осталось родных, попрощаться с ней пришли только соседи, у них не было повода оставаться надолго.
Чуть в стороне ото всех Маргарита Александровна разговаривала с мужчиной, живущим на пятом этаже. А я стоял рядом с Наташей. Девочка ходила вдоль могил, вертя головой во все стороны. Она словно внимательно рассматривала что-то, чего не мог увидеть я. Наконец, бабушка окликнула ее:
– Наташенька, детка, пойдем!
– Бабуля, бабуля, иди скорее сюда! – ответила девочка.
Маргарита Александровна подошла к Наташе.
– Что такое, Наташенька?
– Бабуля, а почему они не уходят? – девочка показала рукой в пустоту.
– Кто? – вздрогнула бабушка.
– Вот эти люди!
– Детка, скажи, кого ты видишь? Как они выглядят? – тихо произнесла побледневшая Маргарита Александровна.
– Вот этот дядя, он какой-то серый. И вот эта бабушка тоже! – Наташа указывала пальцем куда-то в сторону могил.
Маргарита Александровна опустилась на колени рядом с Наташей и заплакала, обнимая девочку.
– Бабуля, бабуля, зачем ты плачешь? – спросила девочка.
– Наташенька, детка, я так боялась, что ты станешь такой же, как я…
Хочешь, я расскажу тебе как рождается жестокость? Расскажу о несбывшихся мечтах, о надеждах, которые рассыпались вдребезги, о снах, которым не суждено стать явью. Тебе приходилось когда-нибудь видеть жестокого младенца? Глупо, правда? А теперь попробуй закрыть глаза и представить новорожденного малыша. Ты видишь в его взгляде желание причинять боль? Сможешь уловить наслаждение липким ужасом чужого страдания? Конечно же, нет.
Я расскажу тебе, как рождается жестокость. Если мы не понимаем кого-то, или кто-то другой не может понять нас, внутри возникает обида. Ты можешь громко кричать, хватая за руку уходящего человека: «Эй, ну что же ты! Почему ты не понимаешь меня?!». Но он все равно уйдет. И вот тогда в твоем сердце и поселится обида. Потом она станет злостью. И это чувство будет переполнять тебя до той поры, пока ему не станет тесно внутри. И тогда оно вырвется на свободу. Станет жестокостью. И я не могу сказать точно, какая жестокость страшнее – к кому-то другому или к самому себе.
