Сначала пять карандашей. Затем восемь карандашей. И так далее. Одним из упражнений было как раз запоминание карт. Были еще корешки книг, пуговицы, бильярдные шары, цифры и многое другое. В конце концов папа достиг своей цели. Я легко запоминал двенадцать предметов, но на тринадцати каждый раз сбивался. Видимо, тринадцать – мое несчастливое число. Зато мой брат угадывал все двадцать.
– Мне бы так! – восторженно произнесла ученица. – Например, выучить названия и номера параграфов закона, а потом на экзамене, так небрежно – раз, и повторить.
Зазвонил мобильный.
Элизабет поднялась и направилась к барной стойке.
Я наблюдал, как она грациозно идет между игровыми столами, чуть склонив голову и приложив к уху телефон, и размышлял о том, почему она не снимает этот нелепый берет: у нее же шикарные волосы! Такие береты носили скромные девушки-антифашистки во времена Второй Мировой войны где-нибудь в оккупированной Франции.
Элизабет примостилась на дальнем краю барной стойки. Царивший там полумрак сразу скрыл ее от посторонних глаз. Если бы она действительно за кем-то следила, то лучшего места не найти: весь зал как на ладони, а тебя не видно.
Казино постепенно заполнялось игроками. От скуки я перемешивал колоду. Новенькие карты без труда поддавались малейшим движениям рук и легко смешивались в любой последовательности. Плотный, похожий на бумагу пластик чуть похрустывал и фырчал. Некоторое время это занятие развлекало меня, но в конце концов утомило. Я встал и направился к Элизабет, чтобы предложить перенести урок на следующий раз. Увидев меня, она сделала знак, что сейчас подойдет. Я выжидающе остановился недалеко.
– …Деньги заплатили неделю назад, так что ищите, – строго говорила она кому-то. – Нет, сюда приезжать не надо. Я сама перезвоню.
Элизабет закончила разговор.
– Прости, мистер Джек, важный звонок. Продолжим урок?
– Только не отвлекайся.
– Не буду, – она надела очки, заправила выбившиеся из-под берета волосы.
Мы вернулись к столу.
– А почему комбинацию из трех и двух карт называют «фулл хаус» – «полный дом»? – спросила Элизабет.
– Не знаю. Может быть, по модели идеальной человеческой семьи: двое родителей и трое детей. У вас в семье сколько детей?
– Двое.
– И нас с братом двое, – сказал я и снова начал раскладывать карты. – Есть еще простое, но важное правило, которое надо знать. Если у игроков одинаковые комбинации, то побеждает старшая по званию карта. Например, у тебя три девятки, а у меня три валета. Кто победит?
– Понятно кто. Как всегда, мужчина!
Я сделал вид, что не заметил ее намека, и продолжил объяснять. Элизабет слушала внимательно, не перебивала, но, казалось, думала о чем-то своем. Время от времени она оборачивалась и смотрела на происходящее в зале.
– Смотри, как классно! – она остановила меня, после того как я разложил на столе каре из четырех валетов. – Похоже на боевые шеренги солдат, одетых в нарядные мундиры. Я читала, что древние полководцы так побеждали. Чем правильнее строй и красивее мундиры, тем сильнее войско. Победителю доставались слава и деньги.
– И женщины, – добавил я.
– Точно, и женщины. – Элизабет бросила на меня лукавый взгляд. – Только не за сто евро…
Я смутился и пробормотал:
– Повторим комбинации?
– С комбинациями все понятно, повторю их дома. Лучше скажи, что, по-твоему, главное в покере?
– Главное?
Действительно, а что главное в покере? Оценивать вероятность выпадения комбинаций? Уметь следить за поведением противника? Хладнокровие? Блеф? Видя мою задумчивость, Элизабет улыбнулась.
