— Новая песня группы Кино, — объяснила она нам.
Игорь поджал губы и заметил:
— Я слушал их альбом. По-моему, рок несовместим с советской идеологией. Не советую.
Нет, каков жук, у самого есть альбом, а как нам, так «не советую». Устроившись рядом с Танюшкой, я шёпотом попросила:
— Дашь послушать?
— У меня только на бобинах, — ответила она.
— Пойдёт, у меня тоже магнитофон не кассетный.
— Пожалуйста, успокойтесь, — попросил Игорь, болтали не только мы с Танюшкой. Мы затихли, но развить мысль нашему комсоргу не дали. В радиорубку, отданную нам для заседаний, заглянула завуч. Кивнув на приветствие, она нашла взглядом меня.
— Белкина, хорошо, что ты здесь. Тебя наградили бесплатной путёвкой в лагерь Звёздочка. Смена с двадцать восьмого июня, во время неё проведётся учёба комсомольского актива. Когда здесь закончите, зайди к секретарю, она уточнит твои данные.
Завуч вышла, а меня принялись поздравлять. Оказывается, наши попадали в такие смены, и им очень понравилось.
— Везёт тебе, — протянула Танюшка и пропела: — Восьмиклассница, у-у-у.
А я немного растерялась. Никогда не была в пионерском лагере, хотя путёвки на работе родителей давали. Но как-то так получалось, что летом мы всей семьёй то к морю ездили, то к родне. Когда предки отправлялись отдыхать вдвоём, я оставалась с бабушкой. Недавно папе выделили земельный участок, теперь у нас там огород и небольшая дача, скучать летом не приходится. Но после восторженных отзывов наших комсомольских активистов мне очень захотелось поехать в лагерь. Очень. Оставалось только уговорить родителей.
3. Глава вторая. Дела семейные
Речь нашего комсорга я слушала вполуха, раздумывая, какие аргументы использовать для убеждения мамы. Если она согласится, отпустить меня в лагерь, папа возражать не будет. Бабушка так и вовсе поддержит, она всегда на моей стороне, хотя это, по словам предков не педагогично.
— Иди уже к секретарю, толку от тебя сейчас никакого, — сказал Игорь, не выдержавший моего невнимания.
У секретаря я долго не задержалась, подтвердила свои данные и продиктовала номер домашнего телефона, установленного недавно. Выходила из приёмной под стрекот печатной машинки. Скорее всего, мой приход отвлёк секретаря от дел, и теперь она наверстывала упущенное.
Около раздевалки сидела тётя Дуся, наша техничка, приглядывавшая за вещами, когда гардеробщица уходила, и разгадывала кроссворд.
— Река в Африке из трёх букв? — спросила она на моё приветствие.
— Нил, — ответила машинально.
— Подходит. Значит, по горизонтали точно насос, — пробормотала тётя Дуся, вписывая подсказанное слово.
Я сняла с крючка сиротливо висевшую куртку, мешок с обувью и направилась к подоконнику около входа, одеваться.
— Застегнись, — посоветовала тётя Дуся и проворчала: — Ходят нарасхлебень в такую холодрыгу.
Куртку застегнула, похоже, погода и впрямь не весенняя. Стёкла слегка дребезжали от порывистого ветра. Почему-то все взрослые, которых знаю, стремятся проявить обо мне заботу. Родные — понятно, а все остальные почему? Наверное, виной мой небольшой рост, вон третьеклашки и те скоро обгонят. Эх, каблуки бы! Но наша завуч относилась к обуви на высоком каблуке у учениц отрицательно. Могла на школьную дискотеку не пустить, заставив переобуваться. А если ещё с косметикой, по её мнению, перебор, пиши, пропало. В лучшем случае умываться отправляла, в худшем ещё и читала нотацию минут на двадцать на тему, как должны выглядеть советские школьники.
